– Наверное, ты права, – подумав, согласилась Тэри. – Но я все равно по ним скучаю. И по матушке, и по Сюзи. Кстати, про гостиницы. Папенька дал капитану несколько писем к своим друзьям, градоначальникам и старостам, а мне велел посылать от них приветы. Но мы пока еще ни разу не ночевали там, где подобает останавливаться девушке моего положения.

– Так это же и зайцу понятно. Капитан Майзен далеко не глуп и прекрасно видел, с какой неохотой родители отпускают тебя из дома. Он не имеет права исключить возможность какой-нибудь хитрости, которая может закончиться для твоего папеньки каторгой, а для тебя кельей монастыря Святых Девственниц. Вот и останавливается на ночлег в самых неожиданных местах, а по утрам срывается с места, не дав нам даже позавтракать спокойно.

– Никогда мой отец не стал бы придумывать ничего подобного, – еще спорила Тэри, а сама уже видела и плотно сжатые, побелевшие от ярости губы папеньки, и хмурую усмешку капитана егерей, вежливо обещавшего по мере возможности пользоваться гостеприимством друзей его светлости.

– Все мужчины одинаковы, – непонятно хмыкнула Бетрисса. – Строя ловушки чужим дочерям, даже не предполагают, что когда-нибудь найдется охотник и на их собственных кровиночек.

– Мой папенька никаких ловушек маменьке не строил, – вмиг обозлившись, сухо огрызнулась Тэрлина, посмотрела в светящиеся лукавством глаза компаньонки и с досадой поджала губы. – Так ты хотела, чтобы я поплакала, или уже пожалела платочки?

– Разумеется, все дело в платочках, – невозмутимо кивнула та. – Ты даже не представляешь, сколько подобных вещиц требуется молодым девушкам во дворце. Мужчины просто обожают совать эти кусочки батиста в свои карманы, если ты случайно обронишь… и, между прочим, это приравнивается к записке с назначением свидания.

– Тогда спрячь их подальше, а к тем, которые положено класть в кошель, я пришью ленточки и буду привязывать к руке. У меня ни один платочек не пропадет.

– Если бы я не знала о твоем упрямстве, то непременно поспорила бы на жемчужное ожерелье…

Договорить компаньонка не успела – карета резко остановилась, и они дружно прильнули к оконцам, желая рассмотреть, где придется ночевать на этот раз. Однако никаких примет гостиницы или постоялого двора не было и в помине, только могучие сосны редкими толпами стояли по обочинам дороги, светясь в быстро наступающих сумерках янтарными стволами.

Несколько томительно долгих минут путницы встревоженно вглядывались в сгущающуюся за оконцами вечернюю тьму, чутко прислушиваясь к шагам и отрывкам разговоров за стенками кареты, но услышали очень немного. В начале лета лесные тропы всегда сыры и глушат и человеческие шаги, и цоканье лошадиных подков.

Вскоре в дверцу деликатно стукнули и после неуверенного разрешения распахнули ее настежь.

– Ваша светлость, дальше коляска не пройдет, – вежливо, но очень твердо заявил капитан егерей, суровый подтянутый вояка средних лет. – Вам придется немного проехать верхом. Компаньонка может остаться в карете и вернуться в замок.

– Я умею ездить на лошадях, – опередив Тэрлину, резко возразила Бетрисса. – А если нет лошади, могу пройти несколько сотен шагов. Вы ведь не собираетесь долго везти ее светлость верхом? И во всех случаях ей необходимо переодеться.

– Сундуки уже унесли, – недовольно поджав губы, сухо объяснил егерь, – а переодеваться не имеет смысла, тут ехать всего ничего. Но компаньонке все равно не стоит идти с нами. Ее величество не собирается оставлять с новыми фрейлинами их нянюшек и тетушек.