А стало быть – тут же напрашивалась очевидная мысль – ему. Сазану, тут на аэродроме ничего не светит. Нет смысла защищать человека, который прибирает вещички перед уходом из кабинета, не особо разбирая, где свое шмотье, а где казенное. И самое лучшее, что он. Сазан, может сделать, – это пожаловать в Службу и продать там этого человека по сходной цене.

Было уже одиннадцать часов утра, когда в одном из светлых кабинетов в центре Москвы – а может быть, и не в центре – приоткрылась дверь и внутрь скользнул невзрачный человек в грязноватых джинсах и куртке шофера. Собственно, это и был шофер – шофер того, кто сидел за столом. Правда, этот шофер выполнял некоторые дополнительные поручения шефа, но в ведомостях эти поручения отражения не имели, хотя оплачивались значительно лучше, чем основная работа.

Человек в щегольском летнем костюме нежно-салатового цвета поднял голову:

– А, Володя. Ну что?

Человек в шоферской куртке покачал головой,

– Он не смог это сделать.

– Почему?

. – Приехал какой-то Нестеренко и повсюду наставил своих людей.

– Кто такой Нестеренко?

Шофер молча положил листок бумаги на стол человека в салатовом костюме. Человек изучал его несколько минут.

– Но это бред! – вдруг сказал он. – Что этот тип забыл в Рыкове? Респектабельная «крыша», бензином он не торгует… У Ивкина просто нет таких денег, чтобы заплатить ему за услуги! Нестеренко – «крыша» Ивкина! Это все равно, как если бы, я не знаю, бомж пришел в Национальный резервный банк и получил там два миллиона кредита!

Собеседник откашлялся. Салатовый костюм вдруг поднял глаза:

– Ты думаешь, это не случайно? Ты думаешь… он может быть из органов"?

– Нестеренко иногда покупал органы, но никто не слыхал, чтобы он с ними сотрудничал. На твоем месте я бы опасался другого. Знаешь, этим бизнесом могут заинтересоваться не только органы. Но и – как бы это мягче сказать – коллеги Нестеренко…

– Ты полагаешь?

– Ничего я не полагаю, – сказал второй человек, – если бы я шел по дороге и увидел кошелек, то я бы его поднял. И Сазан сделал то же самое – поднял кошелек на дороге. Когда он увидит, что кошелек пуст, он выкинет его обратно. Если он его не выкинет… значит, он не случайно набрел на кошелек.

Пенсионерка в цветастом хлопковом платье сидела на крашеной скамеечке, изрезанной изречениями окрестных панков, и вокруг скамеечки бегал белый пудель, время от времени принимаясь лаять на подсевшего к ней молодого человека. Пенсионерка взахлеб рассказывала молодому человеку одну из самых интересных историй, случившихся с ней за последние полгода: это была история о том, как она играла с Сергеем Петровичем и с Аней в «подкидного» и вот-вот должна была выиграть – и тут прибежали люди в масках и пятнистой форме и выдворили ее с лавочки, потому что на пятом этаже засел террорист. Это была не такая поучительная история, как та, что случилась вчера, когда продавщица на базаре попыталась обсчитать ее на двадцать копеек, но и в ней были свои незабываемые моменты.

– Значит, они вас не спрашивали, куда побежал преступник? – переспросил молодой человек.

– Какое спрашивали! – возмутилась старушка. – Эти, молодые, разве чего спрашивают? Они сами все знают!

– Этот, который террорист, мы даже и не заметили, как он прошел в подъезд, – поддакнул подошедший к ним пенсионер – это ему принадлежал белый пудель, – а минут через пять пробегают двое из воинской части. Солдатик кричит: «Парень тут не пробегал, в джинсах, в замшевой куртке?» Мы говорим, что никто не пробегал. А другой, со звездочками, в подъезд и сразу на третий этаж, шмяк в дверь и кричит сверху: «Тут он! Вызывай ребят!»