– Бог с ним, с ремонтом, – прошептала она. – Меня не это волнует.

– А вот про Витю давай не будем, – мужчина встал и легонько тряхнул ее за плечи. Руки у него были жесткие и горячие – она чувствовала это даже сквозь платье. – Тут ничего не поделаешь, думать об этом – только нервы мотать. От Ирки ты избавилась, жизнь понемногу наладится. Ты молодая, красивая…

Говоря все это, он не отпускал ее плеч. Ольга едва различала слова – она думала совсем о другом. «Как же так? Теперь я вижу, что он ко мне неравнодушен. Раньше он себе такого не позволял. Не отпускает… Может, прямо ему сказать, что я не хочу ничего подобного… Он поймет, не обидится…» Но что-то мешало ей произнести решительное слово, освободиться от этих горячих рук. Она слишком долго была одна, слишком измучилась, отчаялась. Ей как никогда нужна была ласка, чье-то слово, чья-то рука…

Ольга подняла глаза – ей приходилось смотреть на Илью снизу вверх – он был намного выше.

– Так сделать чаю? – Только это и пришло ей в голову.

Он опустил руки. Женщина заметила на его лице тень улыбки – как будто Илья прекрасно понимал ее смущение и слегка посмеивался.

– Кстати, я хотел попросить тебя об одном одолжении, – небрежно заметил он. – Если нельзя – так сразу и скажи, договорились? Ненавижу быть обузой.

– Да все что хочешь! – обрадовалась она. – После того, что ты сегодня для меня сделал!

– Можно пожить у тебя? А то, понимаешь, квартиру я сдал друзьям, а у них дети, недавно второй родился. Как я туда вопрусь, спрашивается? Они и не знают, что я приехал.

Женщина растерялась. В первый миг она почувствовала радость – наконец-то будет не одна, а Илья поможет, защитит… Но тут же смутилась. Если он будет жить здесь две недели… В один из вечеров, в одну из ночей неизбежно случится то, о чем так ясно сейчас говорили его ясные голубые глаза. И никакая мужская дружба тут не помеха.

– Значит, нельзя? – истолковал он ее молчание.

– Что ты, конечно, живи… – Она обвела рукой голые стены. – Только тут грязно, неудобно… И воды горячей сейчас нет.

Илья заявил, что это пустяки, он не избалован. А грязи скоро вообще не будет. Он берет весь ремонт на себя и клянется, что все кончится еще до его возвращения в Германию. Ольга хотела благодарить, но как-то замялась. Пыталась радоваться, но вместо этого ощущала тревогу. «Да что со мной? – упрекала она себя, заваривая свежий чай. – Он такой милый, душевный человек, прямо как родной… Помогает щедро, а сам если что и просит, так обычно сущие пустяки. И не будет он ко мне лезть, если стану держаться твердо. Все поймет и отступится. И вообще, я не в его вкусе, ему нравятся толстые…»

А Илья, явно обрадовавшись, рассказывал теперь о своей работе в Германии, об успехах, сделанных за время командировки, о планах на будущее.

– Возьму вот и отремонтирую свою дачку, – мечтал он. – Все руки не доходили, но уж теперь точно соберусь. И будет там рай, ей-богу! Место того стоит. Верно?

Она согласилась, как соглашалась со всем, что он ей говорил. Но тут ее поразила внезапная мысль – она все время крутилась где-то рядом, не давала ей покоя с того момента, как Илья появился в суде.

– Послушай, а от кого ты узнал, что сегодня слушают мое дело? Как меня нашел?

Он засмеялся:

– Представь, это было первое, что я узнал, попав в Москву. Не видела заголовки в газетах? Везде на первой странице – твой портрет.

– Да будет тебе!

– Ну ладно, знакомые по телефону рассказали, – вздохнул он. – Я забросил вещи к Костику, сразу из аэропорта туда поехал. Домой как-то не тянуло, я сразу решил, что не буду травмировать людей, сваливаться им на голову.