Конечно же, я совру.

– Дилан, я… – Пытаюсь найти более подходящие слова. – Это действительно очаровательно всё звучит… Прямо как в любовных мелодрамах, которые показывают по телику… Но я не стану обещать тебе чего-то. Просто скажу, что постараюсь принять эту твою Франческу.

Он смотрит на меня с удивлением, встречается взглядом с моими глазами, с помощью которых я хочу показать ему, что якобы очень хочу наладить наши отношения с его невестой. Затем на губах брата появляется лёгкая улыбка.

– Тебе и не надо закидывать меня обещаниями. Твои старания принять её уже многое для меня сделают. – Он вновь смотрит вперёд, на дорогу. – Мне нравится, что ты волнуешься за меня. Это очень… мило?

Улыбаюсь сказанному братом и не могу сдержаться от длинного: «О‐о-о-о-о».

– Ты волнуешься за меня, я волнуюсь за тебя – всё честно, – пожимаю плечами я. – Я хорошо помню, как ты контролировал меня в детстве… А помнишь, как ты вечно следил за мной, когда я возвращалась из школы, потому что думал, что я гуляю с мальчиками? Мне тогда было лет восемь, если не ошибаюсь.

Дилан смеётся от приятных воспоминаний и вносит свой вклад:

– Или, например, та история, когда я однажды увидел, как ты смотришь какую-то мелодраму. Я закрывал тебе глаза каждый раз, когда начиналась сцена с поцелуями.

Я смеюсь вместе с братом, а в сердце разливается приятное такое тепло, что настроение тут же подскакивает запредельно высоко. Я осознаю, насколько сильно скучаю по временам, когда мы с Диланом были по-настоящему близки. Когда мы доверяли друг другу самые потаённые секреты, которые не могли открыть никому другому. Я очень скучаю по тем дням, но вернуть их никак не могу. От этого сердце, секунды назад трепетавшее от приятных воспоминаний, начинает колоть.

– Я обещаю, я буду всегда рядом. Даже после женитьбы.

Я смотрю в серые глаза брата, вижу в них искренность, успокаиваюсь. Боль в груди отступает, расслабляется лицо.

– Спасибо, – одними губами отвечаю я.

Дом Дилана, который, в отличие от дома моих родителей, находится в том же Сиэтле и не отличается своими невероятными габаритами, полон гостей. Танцы, музыка, веселье у бассейна… Типичная американская вечеринка американского студента, у которого столько друзей, что времени не хватит их всех сосчитать.

– Дилан, дружище!

В нос бьёт резкий запах сигаретного дыма, и я морщусь. Вижу перед собой пьяного парня, что еле передвигается на ногах и, кажется, вот-вот упадёт.

– Твоя вторая подружка? – Его пьяные глаза еле-еле фокусируются на мне, и я не вижу в этом взгляде ничего хорошего. – Устроил себе классный тусич, ах ты сукин сын? Не волнуйся, Франческе не скажу ни слова.

– Это моя сестра, – кидает Дилан, в голосе его чувствуется насмешка.

– Правда? – Парень, закусив губу, разглядывает меня с головы до ног, словно дорогой товар на витрине солидного магазина. – Не хочешь одолжить мне свою сестрёнку? С такой я не прочь затусить. Клянусь, не обижу её.

Во мне вдруг зажигается желание дать этому пьяному ублюдку по роже, использовать, так сказать, приёмчик, которому меня на прошлых выходных научил Трэвис, но я всё оставляю на Дилана, который точно сейчас что-то предпримет. Я уже вижу, в какую ярость он успевает прийти. Затем Дилан наклоняется к парню, чтобы громко и чётко сказать:

– Хоть пальцем её тронешь, я твой палец засуну тебе же в задницу так, что ни один врач не поможет его оттуда достать.

Пьяный парень смеётся, кивает, кидая: «Понял», и без малейших слов просто уходит, так же еле удерживая равновесие. Я расслабленно выдыхаю.