Я бесилась, когда Яр планомерно избавлялся от всех моих воздыхателей, а потом смирилась. Какой же это воздыхатель, если он ссыт отстаивать своё влечение к девчонке. Мы стали неразлучны, как Кай и Герда, только в сказке они были брат с сестрой, а вот меня стали обуревать совсем не сестринские чувства. Яр не замечал моих томных взглядов, стал постоянно называть меня сестрёнкой, концентрируя внимание на этом противном слове, а я каждую ночь куталась в одеяло и вспоминала каждое его касание ко мне, каждый взгляд и каждое слово, переворачивая его отношение в удобную для меня сторону.

В шестнадцать я была выброшена в реальность из своих фантазий. Ярика отправили в армию. Как считала мама - мужчина, не научившийся красить газон и делать квадратные сугробы, не способен с полной ответственностью взять заботу о семье. Каждая единица, живущая в нашем доме и имеющая яйца между ног, обязана была отдать долг родине. Такой участи удалось избежать только мне, в силу ненастоящих яиц, племянникам, в силу возраста, Максу, тоже по причине возраста, и Джейку со смягчающими обстоятельствами – сильно ударился головой.

После отъезда Ярослава я проревела три дня. Меня выдернули из яркой, красочной жизни и оставили в серости, где нет его голоса, его касаний, его противного «сестрёнка».

- Аль, ну прекращай хандрить. Яр ушёл всего на год. Время пролетит быстро, - успокаивала мама, обещая, что год – это совсем чуть-чуть.

Это чуть-чуть переросло в шесть лет. Ярик побыл дома после службы всего два дня, а затем улетел в Америку постигать азы экономики и финансов, а я осталась здесь, снова без него. Он приезжал два раза в год, но всё время проводил в компании Макса, стажируясь и набираясь опыта.

Моя первая любовь потихоньку истаяла, и для закрепления результата я даже лишилась девственности с Назаром, третьекурсником и просто весёлым парнем. Приятных воспоминаний сей акт не оставил, кроме разве его стонов от сломанной руки. Этот урод предложил отсосать у него после акта совокупления, а на мой отказ выругался и назвал меня бревном с нафталиновой целкой. Тогда я первый раз нарушила закон Айкидо о ненападении, хотя вру. Первый был с Тыквой за право самостоятельно есть свою курицу.

С Назариком мы пришли к взаимовыгодному соглашению. Он держит в секрете наш контакт, а я забываю о его вое и унизительной колено-локтевой позе, при которой на щеке образовалась приличная ссадина.

Вот так я входила во взрослую жизнь, учась на хирурга, увеличивая объём яиц и забывая свою нежную влюблённость к Ярику. За все эти годы чувства полностью испарились, репутация ледяной принцессы бежала впереди меня, отпугивая претендентов и желающих растопить сердце. Родители в моё пользование отдали квартирку недалеко от института. И нужно же было испортить такую идиллию.

Ярослав вернулся в Россию, и не один. Когда они вошли в дом, у меня отвалилась челюсть. Здоровый, как медведь, Яр в стильном прикиде, подчёркивающем длительную работу в спортзале. В его глазах расплавилась сталь, говорящая, что к нам вернулся не мальчик, покинувший шесть лет родные стены. Перед нами стоял мужчина, пожирающий с хищной грацией кислород. Всё бы ничего. Одного альфа-самца мои яйца выдержат, но второй экземпляр, не менее внушительный, чем Яр, жадно впился в меня густой зеленью, от чего вся моя твёрдость, отращиваемая годами, потекла, громко капая на пол.

- Ник, - представляется зеленоглазый красавчик, отбрасывая выверенным движением чёрную прядь со лба. – Друг Яра.

- Вы задержались, - чуть не наступает на мою челюсть Макс. – Мы ждали вас две недели назад.