С годами Линда научилась ценить ее умение примирить спорщиков, встать на место каждого, подобрать нужные слова. И никто ее этому не учил, искусство принятия решений тетя Элнер постигла задолго до того, как его стали преподавать в бизнес-школах. Светлая голова, что ни говори. Тетя Элнер всегда чувствовала безвыходность положения. Когда у Линды рушилась семья, после долгих месяцев слез, споров, ссор, беготни по психологам, невыполненных обещаний, расставаний и примирений, именно тетя Элнер дала ей единственно верный совет, всего в четыре слова: «Гони его в шею». Линда, уже готовая к этому шагу, так и поступила. Если учесть, что ее бывший муж сменил уже трех жен, лучшего совета и придумать было нельзя.

А когда Линда рассказала матери, что решила усыновить сироту из Китая, Норма пыталась ее отговорить. «У тебя нет мужа, Линда. Увидев тебя с китайчонком, все решат, что ты родила от китайца». К счастью, тетя Элнер поддержала Линду. «Никогда не видела живого китайца – вот бы посмотреть на китайчонка!» – воскликнула она.

Сердце Линды переполнилось болью утраты, раскаянием, чувством вины. Надо было чаще ездить домой, к тете Элнер, привозить к ней малышку Эппл. Теперь уже поздно.

Линде вспомнился их последний разговор. Тетя Элнер пришла в восторг от статьи в журнале «Нэшнл джиографик» о мышах, которые скачут при луне. Фотограф, видно, спрятался в кустах и заснял на пленку их прыжки, а тетя Элнер до того растрогалась, что позвонила Линде в Сент-Луис и вызвала ее с совещания лишь затем, чтобы поделиться радостью.

– Линда, ты знала, что пустынные мыши прыгают при луне? Представь, эти крошки скачут лунными ночами, резвятся, когда поблизости никого нет, – будто танцуют. Просто прелесть. Видела бы ты снимок!

Линда слушала вполуха, да еще и соврала в придачу: мол, сию же минуту бегу покупать журнал. А через пару часов тетя Элнер перезвонила, и Линде опять пришлось лгать:

– Мышки такие чудные, тетя Элнер, просто загляденье!

Тетя Элнер была счастлива.

– Я знала, что тебе будет интересно. Теперь у тебя на весь день хорошее настроение, да?

– Конечно, тетя Элнер, – в очередной раз солгала Линда. Жаль, что ложь не воротишь назад.

Сейчас Линда на своем опыте узнала горькую истину: когда теряешь родного человека, остается раскаяние. «Если бы я…», «Почему я не…» Так и будешь казниться до конца дней, а ничего не исправишь. Может быть, после похорон, когда жизнь вернется в обычное русло, они с Эппл будут чаще ездить к родителям. Так устроен мир. Мы не задумываемся, что каждый наш разговор с близким человеком может оказаться последним. Линда дала себе слово больше ценить жизнь – ведь не знаешь, когда она может оборваться.

10.39

Руби и Тотт прямо по газону прошли к дому Элнер. Во дворе напротив полол сорняки Мерл Уилер, муж Вербены, – грузный, с брюшком, в неизменной белой рубашке и подтяжках.

– Про Элнер что-нибудь известно? – крикнул он. Руби, кивнув, отозвалась:

– Нам только что передали. Все кончено.

Мерл, большой знаток игрушечных железных дорог и такой же большой тугодум, переспросил:

– Уже? Она вернулась?

– Нет, – поправила Руби. – Кончено, и точка. Умерла от осиных укусов. Нам сказали, что когда ее привезли, то никакой надежды уже не было.

Мерл бросил работу и, потрясенный, опустился в белое с зеленым дачное кресло. Они с Вербеной жили напротив Элнер вот уже тридцать лет. Каждый день переговаривались: Мерл – из своего двора, Элнер – с качелей на крыльце. Выйдя после сердечного приступа на пенсию, Мерл вступил в местный Клуб садоводов, в секцию «Лучшая луковица месяца». С тех пор они с Элнер много времени проводили вместе: возились на клумбах, любовались цветущими луковичными растениями. На днях у обоих распустились нарциссы, но у Элнер половину цветов уже сожрали улитки – в ее саду их целые полчища. Элнер любила все живое, а в улитках прямо-таки души не чаяла, показывала всем подряд: «Правда, прелесть? Вы только посмотрите на их рожицы!» Поэтому цветы у нее долго не жили.