Смахнув холодный пот со лба, я, наконец, заметил, что не дышу. С шумом вдохнул воздух, слушая стук сердца в висках. По спине пробежали неприятные мурашки, заболели сжатые челюсти. Такая она, плата за испуг.

Я не выдержал, кричу Шишову:

– Что… – Голос сорвался. – Что это было?!

И к моему удивлению пилот услышал, повернулся, открывая серое, перекошенное от злобы лицо.

– Иди сюда! – Махнул рукой.

Я мгновение помедлил, раздумывая над целесообразностью освобождаться от ремней безопасности. Потом всё же высвободился и, придерживаясь за тянущийся под потолком страховочный леер, побрёл к кабине пилота.

Кресло второго пилота оказалось жёстким и холодным. Ноги упёрлись в близкую приборную панель, больно стукнулся о поднятый подлокотник плечом.

– Мудаки! Планеристы, мать их! – Шишов стукнул себя по шлему. – Чтоб им винты погнуло, уродам!

Он ещё пару раз топнул ногой и затих, гневно сопя носом. Я даже пожалел, что пришёл к нему, – а то как он меня обвинит в случившимся? Тут уж будет не до логики. Потому я посчитал за хороший тон промолчать, разглядывая приборы со стёршимися надписями на железных пластинках.

– Спасатели, будь они не ладны, – угрюмо пророкотал пилот, закуривая. Затянулся, выдохнул в сторону стекла клуб дыма и, к моему удивлению, протянул пачку мятых папирос мне. Я отказался.

– Мудаки, – повторил Шишов, одной рукой удерживая ручку управления, а во второй убирая пачку в карман. – Летают, словно они одни в небе.

– А что, у вас диспетчеров нет? Которые за небом наблюдают? – поинтересовался я, вспоминая фильмы про лётчиков.

Шишов посмотрел на меня как на идиота, ответил:

– Какие диспетчеры? За каким небом? Тут на сотни километров, кроме геологов да лесников, никого нет. К слову, и меня не должно было быть, если бы не твои внеплановые заявки.

– Но мне…

– Забей, – отмахнулся пилот, продолжил уже спокойнее, – у них график наших полётов есть, они по нему ориентируются. По приборам тут сложно, какие-то магнитные аномалии под горами. Говорят, залежи железа обширные. Летаем, как кутята слепые.

– А что за спасатели? – спросил я. Шишов покосился на меня недоверчиво.

– Ты что, новости не смотришь?

– Ну почему ж, смотрю…

– Хребет Полякова, – перебил пилот, – один из самых сложных горных маршрутов в нашем районе. Месяц назад пропала группа туристов. Нашли лишь пустую палатку и лежащие на своих местах вещи. Не слышал?

– Нет, – честно признался я.

Вообще-то я довольно редко смотрю новости. Ну не интересует меня происходящее в мире. Если слышу от знакомых что-то интересное, то ищу в Интернете, а вот старенький телевизор в моей квартире включается только на Новый Год. Тем паче, мало интересен мне туризм, особенно любительский, гитарно-костровый и комарино-палаточный. Туризм в моём понимании как-то неотделим от Европы, музеев и утреннего кофе в гостинице.

– Сначала из райцентра следопытов нагнали, да без толку, – продолжал просвещать пилот. – Потом какие-то специалисты из столицы приехали. Тот же результат. Теперь вот армейские спасатели ищут. На вертолёте пару раз в неделю прилетают и шастают по горам.

– Военные? – недоверчиво спросил я. – После того как две гражданские группы ничего не обнаружили, армейцы начали искать? Уж если специалисты прилетали из столицы, да и те…

– Много ты понимаешь в военных, – как-то даже немного обиделся Шишов. – Ищут, значит, так надо.

Он замолчал, потом, не поворачивая головы, произнёс:

– Ты иди, в своё кресло сядь. Подлетаем.

Уже уходя из кабины, я успел увидеть, как среди размазанных облаков на доли секунды показалась земля. И огромная каменная чаша с острыми краями, внутри которой покоилась искристая чернота.