– Вот оно что, – протянул Савохин. – Присаживайтесь.

Он без особенного энтузиазма указал мне на стул возле стены. Я секунду задержался, смерил его взглядом, потом снял пальто и сел на стул. Ох, что-то он как-то спокойно отреагировал. Обычно платные юристы, которых я знал, адвокаты и нотариусы, вцеплялись в клиента похлеще весенних клещей. Учитывая количество институтов и университетов всех мастей, выпускающих адептов Фемиды, конкуренция среди них была как среди ночных таксистов, а рабочие места становились призом в гонке связей и знакомств. Потому меня несколько озадачило такое наплевательское отношение этого Савохина А. Ю. Впрочем, возможно, у него тут конкурентов и вовсе нет, учитывая массовый исход местного электората из города.

– Да, это моя телеграмма, – зачем-то уточнил нотариус. – Но вы разве не получали вторую?

– Вторую? Нет, не получал, – напрягся я. – А в чём, собственно, дело?

– Я отправлял вам вторую телеграмму, – Савохин развернулся в пол-оборота ко мне, сложил руки на столе, – в которой сообщал, что необходимость вашего непосредственного присутствия отпала. Вы ведь её получали?

Я хотел возмущённо возразить, но нотариус опередил меня, продолжив:

– Впрочем, раз вы тут, то, видимо нет. Что же, мне очень жаль сообщать вам лично такие вести. – Нотариус открыл верхний ящик стола и стал вытаскивать оттуда тонкие папки-скоросшиватели, складывая их на столе. – Но дело в том, что наш город в скором времени деорганизуют, а потому большая часть квартир и домов, которые лишились своих жильцов, выводят из жилого фонда и консервируют до неопределённых времён. К моему сожалению, квартира господина Краснова подпадает под этот случай.

– Что значит – деорганизуют?

– Отключают от коммунальных линий, закрывают маршрутные пассажирские перелёты, прекращают подвоз продовольствия. – Нотариус наконец нашёл нужную папку, положил её отдельно, остальные так же неспешна стал перекладывать обратно. – Видите ли, наш город с тех пор, как иссякли запасы недр, медленно вымирает. Кому было куда уехать – уехали. Уже не работают больница, почта и ряд магазинов. Из правоохранителей остались один участковый да следователь, оба уже пенсионеры. На прошлой неделе уехала вся администрация, оставив руководить городом бывшего начальника шахты. Мы ничего не производим, не приносим прибыли, поэтому Министерство горных разработок обоснованно посчитало нас нерентабельными. Подводя итог – город закрывают. Вот документы на квартиру Краснова.

Савохин подвинул мне найденную папку, но я не стал её открывать, растерянно переваривая услышанное.

– Так что, я зря ехал? – задал я наконец вопрос, запоздало осознавая его глупость.

– Ну, не хочу вас расстраивать, – Савохин как-то кисло улыбнулся, – могу биться об заклад, что немногие могут похвастаться тем, что видели целый город в таком вот виде. Походите, посмотрите. Проникнетесь величием момента, так сказать. Со своей стороны могу посоветовать следующее.

Он сам раскрыл папку, вытащил из середины стопки листов один, с мелькнувшей надписью «Приказ» в шапке.

– Вот, прочитайте. Это Приказ Министерства о компенсации владельцам жилья. Так как дарственная оформлена на вас, и компенсацию выплатят именно вам.

– Сколько? – воскликнул я, пробежал глазами текст. – В размере двадцати процентов от стоимости квартиры? Я так предполагаю, квартиры тут стоят не шибко дорого?

– Я взял на себя труд посчитать. Сумма компенсации составит семьдесят тысяч минус налоги. Неплохие деньги, если посмотреть. Особенно учитывая, что даются они за квартиру, которую даже продать не выйдет за отсутствием желающих жить в этом городе.