– Вы по какому вопросу? – вежливо спросил Воронцов.

– У меня к вам скопилось очень много вопросов, Виктор Павлович.

– Кстати, вы не представились.

– Овсянников Алексей Юрьевич. Я полгода назад вышел на пенсию. Тридцать лет оттрубил на нашем заводе. Вот скажите, Виктор Павлович, в центре вы порядок навели. Тротуары, площадь, городской парк… но километр от центра отъедешь – колдобина на колдобине, на машинах просто колеса отваливаются. Тоже самое с освещением, которое у нас только на центральной улице. На остальных улицах люди по вечерам не ходят?

– Дорогой Алексей Юрьевич, не все сразу… к 2030 году у нас в городе будет освещено девяносто процентов улиц. А дорогами планируем заняться в самое ближайшее время.

– Знаю. Опять таджиков нагоните, они колдобины щебнем присыплют, а к зиме все дождями размоет и начнется дискотека… неужели нельзя сделать надежно, почему всегда все через жопу?

Воронцов насупился. Овсянников все не успокаивался и продолжал грозную тираду.

– В городской поликлинике половина врачей разбежались, в больнице холодно, как на Северном полюсе. У меня такое ощущение, что таких как вы сажают на должности – специально для сокращения населения.

– Зря вы так. Меня назначили мэром всего два года назад, но я уже успел многое сделать…

– Что вы успели? Центр города обустроили и два новых магазина открыли? Тоже мне, политический деятель. Возле Администрации ни одного отечественного автомобиля… скажите, сколько ваша машина стоит?

Воронцов скромно промолчал.

– Я к вам в уборную на этаже заглянул – плиточка, финская сантехника… вы в городской больнице хоть раз в туалет заходили? Как при Хрущеве построили – так все и осталось…

– Я все прекрасно понимаю… Москва ведь тоже не сразу строилась.

– Послушайте, почему в стотысячном городе ни одной нормальной детской площадки? Или вы считаете пару ржавых качелей в городском парке детишкам достаточно? Почему фонтан только по праздникам включаете?

– Послушайте, господин Овсянников, изложите жалобы в письменном виде и передайте секретарше. На ближайшем заседании мы все рассмотрим.

– Вот я одного не пойму… вот вы – чиновники и депутаты – вроде считаетесь слугами народа. Что же вы нас смотрите, как на холопов? Сколько наворовали, господин Воронцов, за два года? Может думаете я не знаю, за что вас с прежнего места турнули? Интернет ведь все помнит…

– Овсянников, да вы точно не в себе! – нахмурился Воронцов.

– Нет, господин мэр, я вполне хорошо себя чувствую. Послушайте, вам самому-то не стыдно? Зачем вы вообще сели в кресло градоначальника, если не можете в Тихореченске порядок навести…

– Немедленно покиньте мой кабинет, иначе я сейчас же вызову охрану.

– Погодите…– посетитель медленно привстал.– Начнутся еще новые времена, будут таких как вы – вагонами в Сибирь вывозить… Ох, как же нуждается Россия-Матушка в глубокой чистке… где же ты, наш новый Иосиф Виссарионович…

Овсянников вышел, напоследок громко хлопнув дверью. Воронцов привстал и слегка походил по кабинету. Ну что за люди… никогда им не угодишь. Мэр несколько раз глубоко вздохнул и попросил секретаршу вызвать нового посетителя. Это оказалась грустная женщина с крашеной рыжей шевелюрой.

– Виктор Павлович, вы уже второй год обещаете моему дедушке-ветерану квартиру. Он на Лермонтова живет, дом старый, удобства на улице… к себе дедушку тоже не могу взять, мы вшестером в двухкомнатной квартире.

Воронцов действительно обещал к восьмидесятилетию Победы выдать ветерану Бойченко ордер на новую квартиру. Он тут же все вспомнил. Две квотные квартиры еще до Нового года Воронцов через подставных лиц продал многодетным переселенцам из Средней Азии. Однако действительно нужно подумать как помочь старику-ветерану, если это дело всплывет, мало точно не покажется…