Но похоже, старик устал от посетителей. Посмотрев на биарминов, он кивнул на «корыто»:

– Отдайте подношения Иомале.

Илли и Рахи вошли внутрь ограды и принялись складывать у ног богини подношения – два кольца с янтарем и янтарные же бусы. Видимо, они обменяли украшения у мурманов и теперь поспешили принести их в жертву богине.

Старейшина поселения Илли, аккуратно уложив дары, сказал:

– Мать Иомала, богиня вод! Я прошу тебя – пусть мой народ, дети твои биармины живут без горя. И пусть наши леса будут полны дичи, а реки наполнены рыбой!

Поклонившись своей богине до земли, оба биармина повернулись и вышли. Старик, кивнув на прощание гостям, уже принялся закрывать ворота, как Клест спросил:

– Хранитель, можно я тоже сделаю подношение? – Хранитель замешкался, а воевода торопливо сказал. – Я не стану входить внутрь… Вот, возьми для богини вод от нас.

Воевода вытащил из поясной сумки монету и протянул старику. А тот, не моргнув глазом, кивнул:

– Богине вод будет приятно, что ей приносят дары не только ее дети, но и племянники – дети Перуна.

Ярославу тоже вдруг захотелось сделать подношение чужой богине. Может, попросить ее, чтобы она переместила его в его собственный мир? Вот, только у него ничего нет, чтобы можно было подарить Иомале. Разве что, его швейцарский нож? Но это не великое сокровище. К тому же – не стоит вводить в ступор археологов будущих времен. Отыщут они его нож и станут гадать – откуда взялся? Наверняка решат, что инопланетяне подсунули.

Уже от опушки леса донеслись звуки бубна и громкие возгласы, словно бы пели какую-то песню. Жаль, что слов не разобрать. Кажется, биармины не стали дожидаться возвращения своего начальства – ни старейшины, ни шамана, а уже пустились в пляску под аккомпанемент своей же песни.

Так оно и есть. Когда подошли поближе, Ярослав рассмотрел, что около поселения, на площадке, утоптанной до твердости камня, прямо посередине горит огромный костер, а вокруг пламени выплясывают биармины. Нет, здесь были одни только биарминки. А если учесть, что у каждой заплетено одной по косе, колыхающейся в такт движениям, это были замужние женщины. Вокруг костра плясали и совсем молодые, вроде той, что вместе с шаманом вела отряд браничей через болото, так и зрелые и, даже вполне пожилые.

Женщины покачивались, притопывали, передвигаясь по кругу и пели. Что они пели, Ярослав не знал – язык биарминов не знаком, но судя по тому, что упоминается имя богини вод, исполнялась песня или гимн в честь Иомалы. А с другой-то стороны – если празднество посвящено здешней богине, то вполне логично, что ее имя и звучит.

Вокруг, на приличном расстоянии, стояли и глазели на танцующих женщин мужчины – как их сородичи, так и дружинники Клеста. Эти только притопывали и хлопали в ладоши, помогая музыканту. Не было видно ни девушек, у которых две косы, ни девочек. У последних, как успел узнать Ярослав, волосы вообще не заплетают в косы.

– Первый танец, который танцуется во имя богини вод Иомалы, принадлежит женщинам, – пояснил Рахи. – И тем, кто уже родил продолжение рода Иомалы, и тем, кому еще предстоит дать жизнь будущим биарминам.

– А им тут не жарко? – озабоченно поинтересовался Ярослав, которому показалось, что биарминки выплясывают совсем близко к костру. Того гляди, огонь перекинется на одежду плясуний.

– Это добрый огонь, – улыбнулся шаман. – Костер Иомалы не распускает язык и не грызет человеческое тело. Этот костер только помогает сохранить силы для долгой пляски.

Чем добрый огонь отличается от злого, Ярослав не очень-то и понял. Огонь – это огонь и есть. Вспомнился пожар в Бранске, когда он и его товарищи спаслись только чудом, а потом пожар в деревне… Нет уж, лучше держаться подальше от огня. Может, он биармов и не грызет, а вот его вполне может укусить. А тело ему еще пригодится, оно у него одно-единственное.