А Клёст, еще раз обняв недавнего врага, ставшего подданным, улыбнулся и, повернувшись, пошел к своему коню.

– А не хочет ли наш воевода – который скоро и князем станет, узнать у поганца, откуда в его дружине чужие ратники взялись? – услышал Ярослав негромкий голос Татеня, стоявшего рядом. – При мне ведь клялись воеводы, что не станут никому помогать и вмешиваться в размолвку. Ярик, так ведь и ты это слышал.

Ворчит Татень, но ворчит он по делу. И впрямь – откуда у Врабия взялись воины Стрежня?

Но Клест, не то не слышал голос своего старого воина, не то не пожелал услышать, уже шагал вперед.

А Ярослав, да и другие ратники, отвлекшиеся на слова старика, упустили момент, как Врабий вдруг выхватил меч и ринулся на повернувшегося спиной Клёста.

Стоило Врабию сорваться с места, как события тут же понеслись вскачь.

Ярослав услышал короткий свист. Краем глаза заметил нечто, устремившееся наперерез Врабию. Затем раздался глухой звук, будто что-то тяжёлое врезалось в мешок с зерном. И только посмотрев в ту сторону, Ярослав стал что-то понимать.

Врабий оступился с занесённым мечом. У него в груди торчала стрела, и ещё одна стрела торчала, как ни странно, из-за спины.

Ярослав как раз вовремя уловил момент, когда меч Клёста уже нёсся к шее противника. Воевода сработал быстро и чётко, будто всё это время готовился к этому удару – настолько мастерски и быстро он был произведён.

Врабий, не веря в происходящее, распахнувшимися глазами посмотрел на недавнего противника, а затем стал заваливаться на спину.

Ярослав принялся оглядываться.

Он увидел, что Рубец – один из десятников Клёста, сжимает в руках лук.

А вот кто же второй стрелок?

Ярослав оглядел всех воинов его дружины, но ни у кого в руках не было луков. И опять же, в чём странность, стрела ведь торчала не из груди, а из спины.

Тогда Ярослав перевёл взгляд на дружинников, что сопровождали Врабия, и там он действительно увидел лучника, что, сжав челюсти, опускал лук.

Незнакомый воин, хмуро, но твёрдо смотрел вперёд и не отводил взгляда, будто был готов к любому исходу, даже если его за этот выстрел накажут.

Клёст, похоже, тоже оценивал обстановку. Он проводил взглядом упавшего на спину Врабия, подошёл к нему и посмотрел тому в глаза, будто хотел поймать последний момент жизни противника. Затем выпрямился, смерил взглядом воина из дружины Врабия, что совершил выстрел из лука.

Затем порывисто повернулся к Рубцу.

– Ты что творишь? – грозно спросил он своего десятника. – Я его должен был убить без чьей-либо помощи, в честном поединке. Ясно тебе?

– Да ты же пощадил эту змеюку, да ещё и спиной к нему повернулся, – возмутился Рубец. – Откуда я знаю, что ты там замыслил? Я видел, как поединок ваш закончился, и как он хотел тебя подло в спину поразить.

Клёст тяжело вздохнул, будто успокаиваясь, затем произнёс:

– С каких-то пор ты стал сомневаться во мне и в моих решениях? – в голосе Клёста прорезалась сталь. – Или считаешь, что я хватку потерял и совсем стал простаком?

Рубец смутился и принялся приторачивать свой лук к седлу.

– Неужели ты думаешь, что я не ожидал подобного от этого подлеца, – продолжил распекать своего воина Клёст. – Он столько раз нарушил свои обещания, что странно было бы, если бы он на меня не бросился.

Рубец лишь пожал плечами, однако спустя пару секунд ответил:

– Слишком ты добрый, Клёст, и к людям хорошо относишься, а люди этого редко заслуживают. Да и кто тебя знает, что ты там задумал?

– Я знаю, что я задумал, и это главное, – хмуро ответил Клёст.