Ратибор ещё раз внимательно осмотрелся, после чего нагнулся и сорвал с пола старую соломенную подстилку, прилично выбивавшуюся своим неприглядным дешёвым внешним видом из общего облика безвкусно, но отнюдь не бедно обставленной хижины.

«Дощатый пол неоднороден. Вот енти три деревяшки явно недавно обновлялись», – подумал про себя могучий витязь, а потом опустился на одно колено и постучал костяшками пальцев по выделявшимся дощечкам. Те отозвались гулкой пустотой.

– Ха! Похоже, тайничок! – Ратибор тщательно ощупал занятные половицы, далее нажал на одну, заставив её выскочить из деревянного настила. Тот же самый нехитрый фокус он проделал и с двумя оставшимися досками, а после заглянул в образовавшийся пролом. Спустя секунду рыжебородый богатырь уже извлекал из тайника пару внушительных холщовых мешков. Один был килограмм на семь-восемь, второй – кило на три потяжелее. Шустро развязав бечеву, крепко затягивавшую горловину у первого куля, «рыжий медведь» раскрыл объёмистую калиту и хмуро воззрился на сверкнувшие в ответ тусклым переливом золотые монеты да всевозможные ювелирные украшения, явно принадлежавшие всем тем несчастным, коим не повезло встретить на своём пути Годогоста и его шайку. Вторая котомка, в которой Ратибор не преминул также пошарить, была практически доверху наполнена серебром.

«Неплохой улов! – с удовлетворением хмыкнул дюжий ратник про себя, выходя с ценной добычей из берлоги Годогоста на солнечные лучики. – Но пора и двигать отседова, ночевать в ентой дыре желания нет никакого».

– Брось меч, чеканы и нож, а также кульки, что сейчас выволок из лачуги атамана! – словно гром среди ясного неба, неожиданно проскрипел незнакомый сиплый баритон. – Не то мы княжьему сосунку уши отрежем! И нос с языком следом оттяпаем! Прямо на твоих моргашках!

Ратибор остановился и, недобро прищурившись, исподлобья уставился на трёх ночных братишек. Тех самых, что живенько дали по тапкам на Хвойном тракте при первой встрече рыжебородого богатыря с ватагой Годогоста. В руках у одного из бандитов находился перепуганный Воисвет. Тесак лиходея в опасной близости гулял возле пшеничных косм тощего пацанёнка. Похоже, по примеру уж нынче покойного Завида, трое головотяпов, собравшись вместе, также решили воротиться в разбойничье логово. Ну а когда они, наконец, заявились в родные пенаты, то, быстро смекнув, что к чему, споро взяли в заложники нерасторопного юнца, который даже не успел толком пикнуть.

– Вы, олухи беспутные, хорошо покумекали пред тем, как учудить данную глупость?! – глухо прорычал чемпион Кузгара.

– Покумекали хорошо! Так что бросай оружие, кому было сказано! И пошустрее! – нервно прострекотал тот из мерзавцев, что держал перед собой за плечо княжеского сынка. – Мы тебе не скоморохи, шутковать не любим!

– М-де? А так на них похожи, – сокрушённо покачал головой Ратибор. – Но раз вы настаиваете… Тогда бросаю, как велели!

И в тот же миг на землю с мелодичным звоном упали оба мешка с монетами. А спустя долю секунды, два топора и нож переливистыми молниями стремительно понеслись в сторону явно зря вернувшихся в селение лиходеев. Ратибор метнул свои любимые вострые «игрушки» с невероятной скоростью. Колуны смачно вонзились в грудины злодеев, стоявших по краям, а здоровенный нож – в физиономию, а точнее, под левый глаз державшего мальчонку душегуба. Кровавые брызги добро окатили ошеломлённого Воисвета. Между тем всех троих разбойников от сильнейших бросков откинуло в среднем метра на полтора назад. Мертвецами же они стали ещё до приземления своих бренных тел на грешную землю; жизнь покинула телеса негодяев в ходе их недолгого, но очень красочного «полёта».