– Ратиборушка, мне что, по-твоему, больше делать нечего, кроме как обирать покойников?.. – Емельян, уже запрыгнувший в седло своего пони, недовольно скривился. – Они ж грязные как свиньи! Я сам сейчас весь извазюкаюсь…

– Не зли меня, плюгавец белобрысый, я дважды повторять не люблю, ты ведь в…

– В курсе я, в курсе!.. – Емельян по новой, с крайней неохотой, неуклюже сполз с крупа лошади, досадливо при этом гундося: – Дожили, уже у мертвяков за пазухой шуровать заставляет!.. Сейчас, небось, ещё и закапывать велит! Хорошо, что у нас нет с собой лопаты…

– А потом, Емельяшка, в землицу зарыть бы их надобно…

– С «радостью» бы ента сотворил, шатунчик рыжегривый, да слава Перуну, мотыги аль граблей в моём куле походном не имеется!

– У меня есть в телеге… – вклинился в разговор Володий к вящему неудовольствию Емельяна, возмущённо на это засопевшего. – Моего возничего бы ещё похоронить надобно…

– Да чтоб тебе, купчишка, невзначай по языку серпом нерасторопная жинка саданула! Сам вот этих верзил вместе с батькиным приятелем и прикапывай тогда! А то мало того что спасли евойную жадную задницу, поскупившуюся нанять хотя бы пару рях охраны, так ещё и прибрать треба самим опосля! Хочется уже в кабак завалиться, где тепло, уютно и жаркое на вертеле крутится, а не вот ента вот всё: холод, дождь, слякоть, мертвецы, грязюка да лопаты… – протянул тоскливо Емельян, брезгливо склоняясь над первым трупом. – О боги, и почему именно меня угораздило вляпаться в этот поход, а?! – тем временем деньги, украшения, ножи да топоры довольно шустро и ловко принялись перекочёвывать в загребущие руки явно пребывавшего не в настроении светловолосого писаря.

– Ты что, можешь приказывать племяннику самого князя? – прошептал между тем удивлённый Володий, озадаченно покосившись на Ратибора. – Тому самому, новому главе Тайной Канцелярии? Кого Святослав заместо себя в Мирграде править оставил недавно, покуда сам в походе военном пропадал? Я ничего не путаю, ента же он? И что характерно, бубнит вредно, но слушается ведь!..

– Да он ента, он… Ну и что в этом такого? Вот если, не приведи Велес, случится оборотный случай и приказывать уже мне начнёт Емельяшка, вот тогда ента будет трагедия и я крякну прям в седле от негодования, а тебе станется, чему подивиться… Лучше поведай как на духу, что твоей балде дурной за поход-то этот военный известно? – Ратибор выжидательно прищурился.

– Ты сам про него сейчас ляпнул мимоходом, когда государя за скупердяйство чихвостил. Ну а так, люди разное балакают… – Володий неопределённо пожал плечами, доставая лопату из повозки. – Говорят, что…

– Предлагаю выяснить, что там люди гутарят, в ближайшей харчевне, за доброй чаркой чего-нибудь горяченького аль крепкого, а не на безлюдной тропке под готовящимся вот-вот по новой зарядить ливнем! – сердито прошипел нахохлившийся княжеский племянник. – Ждёте, когда хляби небесные над нами опять разверзнутся?!

– А ведь ты прав, пустомеля! – Ратибор вынужден был согласиться с шебутным летописцем. – Давайте, пожалуй, до трактира допелёхаем, там и потрещим за милую душу! Только вот прикопаем хотя бы знакомца Володия; негоже хорошего человека волкам на съедение бросать аль просто гнить оставлять, аки падаль какую! А лиходеев в канаву скинем: им там самое место. Время на всякую нечисть ещё тратить не хватало!

– Золотые слова, Ратиборушка! Жаль, что столь простые до безобразия мысли посещают твою рыжую черепушку довольно редко…

– Заткнись, Емельян, – не обращая более внимания на надувшегося княжьего племянника, могучий великан бросил вопросительный взгляд на Володия. – Кибиткой-то своей править можешь?