– Ма!.. – Власта недовольно завизжала, причём почему-то прям на ухо отцу, после чего принялась с силой дёргать его ушные раковины туда-сюда. – Я валькирия!

– Марфуш… – могучий гигант прищурился одним глазом, как от щекотки. – Меня сейчас по кирпичику разберут…

– Я сказала – нет! – русоволосая красавица упорно стояла на своём, проигнорировав свою ненаглядную «валькирию». – Мало мне было одного рыжекудрого медведя, которого дома лишь на праздник лицезреть можно, да и то не на каждый, так ты уговорил меня ещё на сына, чтоб пошёл твоей стезёй! Ладно, согласна, мужское это дело, головы ворогам сворачивать, но дочку я вам не отдам!..

– Может, пущай сама решает?.. – молодой исполин уже серьёзно взглянул на разгневанную жену. – Мне сложно её винить за желание стать воином, коль ручки к мечу сами тянутся!..

– А ты ей потакай побольше! Вместо бус да браслетов всё так же ножи метательные да тесаки разные дари! – Марфа отступать и не думала. – Уже и складывать некуда это барахло, целая корзина забита доверху!..

В этот момент в дверь робко постучали, прервав разгорающуюся ссору.

– Ну?! – громоподобный рык Ратибора прогремел, казалось, на полкрыла княжьего терема.

– Здравия, Марфуш! Не помешал?.. Бур, Власта, прям богатырь да богатырка, совсем воители уже, хоть завтра в сечу!.. – в комнату неуверенно протиснулась русая головушка Яромира, оглядывая воссоединившуюся семью старого приятеля. Детишки Ратибора довольно засопели на столь лестную похвалу от славного витязя. – Простите покорно, что отвлекаю, но придётся мне похитить вашего батеньку… На время! – прервал раздавшийся было возмущённый ропот голосов воевода. – Рат, – Яромир, прищурясь, бросил вопрошающий взор на могучего друга, – княже купцов спровадил, освободился и желает тебя видеть… Пошли, ась? Сам знаешь, нам есть что обсудить…

– Пошли погутарим… – Ратибор по новой любя скинул на кровать обоих своих «медвежат», возмущённо на это насупившихся, чмокнул нахохлившуюся Марфу в щёчку и со словами: – Ещё поговорим. Скоро вернусь! – живо вышел из опочивальни вместе с товарищем.

– Только воротился и опять ушлёпал! – русоволосая красавица ошарашенно посмотрела им вслед и досадливо всплеснула руками. – Думается мне, – тяжело взглянула она на своих деток, – не медведь косолапый ваш батька, совсем нет, а самый настоящий рыжий козёл!

– Ма!.. – Власта попыталась сделать жалостливое личико и даже выдавила на румяные щёчки несколько крупных слезинок. – Я хочу в дружину!..

– Нет! – Марфа рявкнула так, что в комнате мигом настала мёртвая тишина. – Только через бездыханные мои телеса если перешагнёте вдвоём!..

– Золотишко-то забрали? – вопросительно гыркнул Ратибор, следуя за старым другом извилистыми коридорами родового гнездовья Святослава. – К седлу куль приторочен…

– Усё нормально, – кивнул Яромир, – всё у княже на столешнице… Пересыпал из ларца, что ль, ибо так везти в дороге удобнее?

– Ну да! Сундучишко уж больно громоздкий…

– Ясно…

– Намекни, что ль, Яр, кто тот неразумец облезлый?.. Ну который заказ на мою ряху повторил?

– Сейчас до князя допелёхаем, дружище, он тебе всё и поведает. Свят вызнал, ему и слово молвить!..

В этот момент неожиданно нос к носу с двумя приятелями в узеньком проходе столкнулась заплаканная Лютега, княгиня Мирграда, жена Святослава. Русая прелестница была в превосходно сшитом, но без особых изысков, тёмно-коричневом сарафанчике, подобранном, похоже, под цвет бушевавшей в душе бури. Никаких, обычно столь любимых властительницей, дорогих ювелирных украшений на ней не виднелось, что представлялось очень странным, ибо раньше на княгине всегда красовались искуснейшей работы диадема с подвеской да золотые серьги с бриллиантами, изумрудами аль рубинами. Святослав монет на красивые побрякушки для своей женщины никогда не жалел, и хранился у Лютеги не один ларец массивный, доверху набитый чудесными ожерельями, браслетами да колечками с камушками драгоценными. Но похоже, что «чёрная кошка» пробежала между правящей четой Мирграда, и подарки князя были заброшены в дальний угол специально, от обиды сильной. Что-то стряслось…