Как полагают исследователи, в конце плейстоцена и в позднем палеолите Юго-Восточная Азия (ныне острова Индонезии) также была заселена протоавстралийцами. Однако многие популяции, оказавшиеся в условиях географической изоляции в связи с таянием ледника, стали изменяться. Они приобрели негроидные черты лица и фигуры (темную кожу, курчавые волосы, прогнатизм и пр.), а рост их уменьшился. Вероятно, особенно интенсивно этот процесс проходил в мезолите, неолите. В результате появились популяции, которые антропологи называют австрало-негроидами. Кроме всего прочего, в это время ярче проявилось своеобразие австралоидных локальных вариантов. Это указывает на то, что азиатские пигмеи – негритосы и южноиндийские веддоиоды – приобрели свое своеобразие уже в изоляции от остальных популяций и друг от друга. Процесс углубления расовой дифференциации особенно характерен для островных жителей. Однако соматические изменения стали происходить и у протоавстралоидов, оказавшихся на территории самой Австралии и Тасмании. Тасмания оказалась также отделена от Австралии трудно преодолимой водной преградой. Эта преграда существует, по данным геологии, по меньшей мере 8 тысяч лет. Изоляция послужила отправной точкой для формирования особого тасманийского морфотипа, для которого характерны псевдоархаические черты. На самом деле, тасманийцы достаточно молодая популяция. Они приобрели «архаизм» черт в мезолите, неолите уже после того, как оказались оторванными от своих австралийских собратьев.

Что касается коренных жителей Австралии, по общему мнению антропологов, их отличает от других людей планеты крайне «архаичный» набор физических признаков. Это позволяло долгое время смотреть на австралийцев чуть ли не как на предков всех ныне живущих людей. Хотя такой взгляд является лишь предположением, в австралийцах видели некий образец древних людей, от которых произошел человек современного вида. В самом деле, «архаичность» австралоидного комплекса признаков бросается в глаза. Для него характерны сильно развитые надбровные дуги, очень толстые кости черепа, крупные зубы, прогнатное лицо, очень широкий нос, низкие орбиты, уникально длинное костное небо, слабое выступание костей носа вперед. Все эти признаки мы можем видеть на ископаемом черепе, обнаруженном в 1884 году в штате Квинсленд на востоке Австралии. Череп принадлежал четырнадцатилетнему подростку. И, несмотря на юный возраст, у этого индивидуума оказался уже проявлен «архаичный» комплекс. В 1920 году на севере штата Виктория в Южной Австралии был обнаружен еще более «архаичный» минерализованный череп, принадлежавший взрослому мужчине. У него при жизни были мощные надбровные дуги, низкий свод черепа, очень узкий лоб, длинное небо, выраженный прогнатизм и очень крупные зубы и широкий нос.

Эти две находки из Тольгая и Кохуны буквально поразили антропологов своим «архаизмом». «Примитивность» признаков вроде бы даже не соответствовали показателям в рамках вида человека разумного. В свое время Я. Я. Рогинский и М. Г. Левин писали, что эти два черепа по своему объему, размерам неба, прогнатизму и величине зубов выглядят более примитивно, чем классические неандертальцы.

Рис. 42. Массивные черепа из Австралии возрастом около 10 000 лет. Справа – череп, деформированный при жизни. Из книги Д. Ламберта «Доисторический человек. Кембриджский путеводитель»

Конечно, у антропологов и исследователей, а в большей степени – у историков возник большой соблазн представить эти две находки как крайне древние и очень архаичные формы, находившиеся у истоков развития Гомо сапиенса. Однако для такой интерпретации нет оснований. Возраст этих черепов оказался сравнительно небольшим. Он не превышает 10 тысяч лет.