— Вы на нее только посмотрите! – Расул всплеснул руками и улыбнулся, но улыбка вышла агрессивной, неприятной, если не сказать издевательской. — Она еще собирается мне что-то диктовать! Ты забываешься, Лиля…

— Возможно, я не дотягиваю до уровня моделей, к которым ты привык, но я не собираюсь играть с тобой в дорогую шлюху. Хочешь трахать меня – трахай то, что есть. Я не буду строить из себя ту, кем не являюсь. И оправдываться больше не буду. Ты все равно меня не слышишь. А знаешь, почему?

— Просвети.

— Я долго думала, почему. Почему вдруг ты, чуткий, добрый, всегда нежный и заботливый теперь вдруг стал… таким.

— Каким это еще «таким»?

— Холодным. Жестоким. Агрессивным.

— Надо же… какие эпитеты от воровки, да лгуньи… в своем глазу, как говорится, да, Лилия?

— Перестань. Ты прекрасно знаешь, что я ничего не брала. Ты никогда не был дураком и сейчас ты понимаешь, что никаких денег я не брала. Меня можно наградить множеством нелицеприятных эпитетов, но я точно никогда не была воровкой, и ты прекрасно об этом осведомлен. Но тебе удобно так думать. Тебе удобно использовать этот никчемный шанс, чтобы обвинить меня сразу во всех грехах мира. И, главное, зачем? А вот здесь самое интересное – ты остался тем маленьким и обиженным мальчиком, которого я оставила в школе. Ты затаил злобу и обиду, потому что выбрали не тебя. Предпочтение отдали другому, а ты остался в стороне. Этого ты не любишь, это бьет по самолюбию. И ты решил запомнить эту жалкую обиду на всю жизнь. Ты пронес ее через годы, чтобы потом выплеснуть ее в столь идиотском формате. Сделать меня виноватой в краже денег, чтобы потом помыкать, как вздумается. Что же ты сразу не попросил платить тебе за помощь постелью?! Надо было сказать об этом честно и открыто еще в ту нашу встречу, в парке. Зачем играл в благородного рыцаря, когда на самом деле на душе у тебя было совсем другое? Не хватило смелости?

— А, ну сбавь тон, — прорычал Расул, когда к концу моего монолога.

Надо же, не понравился. Скажите, пожалуйста, задели чувства его величества. А, плевать. Ну что он еще мог мне сделать? Серьезно? Убить? Ну, так, пожалуйста!

— Тебе не хватило смелости сказать мне о своих грязных и животных желаниях в лицо, вместо этого ты начал играть в дружбу, а сам затаился, чтобы напасть исподтишка, как делают шакалы!

— Закрой рот, я сказал! — Я вздрогнула, когда рука, сжатая в кулак, ударила о стол, заставляя все сдвинуться, бокалы зазвенеть, а вилки с ножами посыпаться на пол.

— А то что, ты меня еще и ударишь?! Может, изобьешь?! Ну давай, не стесняйся в своих желаниях! Мне даже интересно посмотреть, как далеко ты способен зайти.

— Лилия!

— Ты ждал и дождался, иначе ты просто не смог! Не хватило сил и храбрости! Ты настоящий трус, жалкий, мелкий, редкостный трус, настоящая крыса, которая ничем не лучше Соколова и которая совершенно не похожа на того Расула, которого я когда-то знала!

— Замолчи немедленно! — закричал он, вскакивая со своего места. Я сделала тоже самое. И в каком-то остервенении я сначала стянула с себя водолазку, отбросила ее в сторону, затем сняла джинсы, затем лифчик, оставаясь в одних лишь трусах на голое тело.

— Правда глаза колет?! Бери. Бери, ведь именно это тебе нужно было от меня с первого дня. — Я не заметила, как заплакала. Поняла, что именно так оно и происходит, когда слезы начали капать на оголенную кожу рук. — Я никогда не нужна была тебе ни в качестве работника, ни в качестве друга. Тебе всегда нужно было лишь это, — я указала на себя рукой. — Бери и делай, что хочешь, потому что мне на все уже плевать! Ну что еще не произошло в моей проклятой жизни?! Рухнул брак? Случился выкидыш, потому что ненормальный муж постоянно избивал? Безденежье, отсутствие дома, крыши над головой, работы, денег, надежды? Бывший друг – предатель?! Плевать мне на такую жизнь… хочешь сделать меня шлюхой? Вперед! А потом можешь сдать в тот чертов бордель, про который ты говорил, пусть там все и закончится!