Ночь оказалась для меня по-настоящему беспокойной. Я постоянно ворочалась, выгоняла из головы различные мысли, которые туда постоянно лезли, и уснула только под утро. Но зато уснула крепко. И это был незабываемый, сладкий и во всех отношениях приятный сон, в котором присутствовало голубое небо, море ярких красок, летних оттенков, детский смех и даже удивительно яркая радуга. И вот этот живительный сон был грубо нарушен. Я проснулась от звука чьих-то настойчивых и громких шагов. Открыв глаза, я лениво зевнула, но тут же заставила себя встать с кровати и выйти из комнаты.

Пройдя на кухню, я почему-то вздрогнула и увидела сидящего на стуле Илью.

– Ты чего? – немного испуганно спросила я.

– Ничего.

– У тебя постельный режим. Тебе ходить нельзя. Ты должен лежать в постели.

– Надо же… Какая ты заботливая! А в туалет я тоже в постели ходить должен?

– В постели лучше не надо, а то я белье не отстираю. Здоровый мужик. Вони много будет.

– А ты на меня памперс надень, – Илья был в своем репертуаре и снова откровенно надо мной издевался.

– И надену. Вот сегодня в аптеку поеду, куплю памперсы для тяжелых лежачих больных и запросто надену, чтобы ты не сидел на стульях. Хотя… Если честно, то это ты должен заботиться о своем здоровье, а не я.

– О моем здоровье должна заботиться именно ты! – голос Ильи стал очень холодным, а его лицо помрачнело.

– С какой это кстати?

– С того, что ты меня сбила.

– Тебе это приснилось.

– Я выходил во двор.

– И что? – я почувствовала сильное напряжение.

Но Илья не ответил. Он встал со стула и направился к выходу. Мне ничего не оставалось делать, как пойти следом за ним. Как только мы подошли к машине, Илья наклонился к капоту, провел по нему рукой, затем заглянул под бампер и злобно сказал:

– Вот тут вмятина, а если заглянуть ниже, то тут есть кровь. Ее даже дождь смыть не смог. Она вниз стекла и засохла. А вот этим местом ты меня и шибанула.

– Какая к черту кровь? Шел сильный дождь.

– Приглядись, вот тут есть немного. Она вниз стекла.

Я тут же схватила тряпку и стала вытирать засохшую кровь. Когда на машине не осталось ничего, кроме вмятины, я подняла свое раскрасневшееся лицо и посмотрела на мужчину взглядом, в котором читался вызов:

– Где кровь?

– Ты ее вытерла.

– Это была грязь.

– Это была кровь. И теперь она на твоей тряпке.

Бросив тряпку на землю под навес, где стоял мангал, которым я иногда пользовалась, я быстро облила тряпку жидкостью для розжига дров и чиркнула спичкой. Тряпка загорелась мгновенно и превратилась в одно небольшое пламя. Улыбнувшись довольной улыбкой, я тут же подошла к внимательно следившему за мной Илье и спросила:

– Где тряпка?

– Ты ее сожгла, – по его виду было нетрудно догадаться, что он просто опешил от моей наглости.

– Нет тряпки. Не доказательств. И вообще, тебе все приснилось.

Илья усмехнулся, поправил резинку своих семейных трусов и пристально посмотрел мне в глаза:

– Света, а у тебя с головой проблемы давно?

– У меня с головой вообще проблем нет и никогда не было.

– А мне показалось, что у тебя проблемы закоренелые. Любая экспертиза докажет, что ты меня сбила.

– Каким образом?

– Поверь мне, я могу сделать.

– Я не сомневаюсь в том, что ты можешь дать денег кому следует и оговорить ни в чем не повинного человека. Ты же у нас президент.

– Откуда ты знаешь?

– Я твои вещи постирала. Ты что, разве не заметил, что ты передо мной в семейных трусах стоишь? Вон, твои портки на веревке висят, красуются. Из кармана визитки посыпались. Вот я и прочитала, кто ты такой.

– Значит, рылась в моих документах.