— Люба, ты ли это? — охнула я и даже с табуретки подскочила. — Та, что всегда шла напролом? Та, на силу духа которой я равнялась? И ты мне сейчас говоришь сложить оружие без боя?

— Да, — кивнула Кошкина и отвернулась, словно там за окном происходили куда более важные дела, нежели я и мои проблемы.

— Ты совсем в меня не веришь?

— Тая, очнись, ведь это же Бес! — будто бы малому ребенку принялась втолковывать мне лучшая подруга.

— Я знаю.

— Бабник, эгоист и конченый мудак, у которого нет сердца!

— Ну надо же, ты ничего не пропустила. Как мило! — фыркнула я и фальшиво рассмеялась, чувствуя между тем, как жалобно заныло сердце. Это были афтершоки от того предательства, что мне пришлось пережить — только и всего.

— Не смешно, подруга! Хочешь я прямо здесь и сейчас предскажу тебе будущее? Хочешь?

— Валяй.

— Бес снова перекрутит в мясорубке твое сердце и гордость. А потом этим фаршиком чудесно пообедает.

— Пф-ф-ф... Молния не бьет два раза в одно место. Да и я уже не та наивная вешалка, что была год назад.

— Ты думаешь, что за этот год обросла броней и тебе все нипочем, да? – она театрально закатила глаза, а мне стало обидно. Я ведь о себе была иного мнения, несмотря ни на что. – Так вот, моя милая, там, где мы только учимся, он преподает!

— Пора сменить позиции значит! – прикрикнула я, поджав от досады губы.

— Глупая! Откажись от этой затеи. Я тебя умоляю!

— Нет, — окончательно уперлась я рогом.

С детства ненавидела, когда кто-то пытался взять меня «на слабо». Я теперь в лепешку расшибусь, но этого засранца сделаю. Причем по всем фронтам, вот так вот!

— Прошу тебя, Тая, — не унималась Кошкина, хватая меня за руку и призывая к благоразумию.

Но меня уже было не остановить. Как говорится, вижу цель, не вижу препятствий.

— Одно интервью. Ничего он мне не сделает. Да и мне на него давно фиолетово!

— Тая… – вздохнула Люба. А я вместо отвела взяла бокал с вином и осушила его до дна.

6.2

На пару часов мы с Кошкиной оставили эту тему. Методично опустошили бутылку грузинского, а потом уже в сумерках пошли за второй. Еще через часок к нам приехали в гости и наши подруги: Леся и Полина. А там уж мы все вместе кости перемыли бывшим, коллегам с работы, университетским знакомым и вообще классно провели время.

И только глубоко за полночь, лежа в одной кровати с лучшей подругой, потому что девчонки тоже остались у нас ночевать, мы вновь подняли насущную тему. Точнее, сделала это сама Кошкина.

— Ладно, уговорила. Ломай его, Тая! Прямо жестко и основательно. За всех нас и за спецназ, — пьяно, но сурово пробормотала Люба.

— Скажешь тоже, — прыснула в кулак я.

— Вангую: ты сможешь! — зачем-то ударила себя по лбу Люба и строго на меня зыркнула в свете ночника. — Выбора-то у тебя все равно нет. Да и этому мудаку не мешало бы прищемить детородный как следует. Ишь, чего захотел? Работы мечты тебя лишить? Не много ли он берет на себя, а? А вот и хрен ему!

— Думаешь, он даст мне интервью? — неожиданно сдулась я, обуреваемая тысячами сомнений. — Блин, да мне в глаза ему смотреть стыдно... так перед ним опозорилась. Жесть! Дифирамбы ему пела, дала на первом свидании, названивала потом сама — лохушка.

— Успокойся, женщина, со всеми бывает.

— Люб, — шмыгнула носом я. Подруга повернулась ко мне и крепко обняла, заботливо поглаживая по голове.

— Все будет хорошо, детка. Да он еще сам в твоих ногах ползать будет.

— Ага, — с иронией кивнула я, не веря в эту глупость. Это какой армагеддон должен был свалиться на нашу грешную землю, чтобы сам Бессонов приполз к моим ногам?! Однако в слух говорить ничего не стала, решив, что буду верить в лучшее.