Кто готов назвать, что бы вы не хотели делать во время плохого поведения ребенка с целью привлечения внимания?

Собеседник: Я часто реагирую не прямо на ребенка, а с учетом того, как на это посмотрят другие. Например, то, что я не могу сказать одному, я в этот момент могу вывалить на другого ребенка. У меня ребенок провоцирует реакцию на что-то еще, кроме себя, и на него вываливается все, что есть внутри меня. Для меня очень важно отсечь то, что не относится к данному моменту.

Екатерина: Попробуйте вспомнить случай, когда вам каким-то образом удавалось не включить эту реакцию на ребенка – этот крик, этот тон, этот шлепок… Попробуйте вспомнить эпизод, когда вам удалось не прореагировать. И если такое было, что дало вам возможность так себя не вести.

Собеседник: Да, бывало. Мы ходили к вам на лекции – они нам очень помогают.

Раньше чувствовали вину, что мы нехорошие родители, делаем все плохо, ведь у ребенка из раза в раз все повторяется. А сейчас чувствуем, что все делаем правильно и то, что ребенок так себя ведет, вовсе не значит, что мы плохие родители. Стараемся делать все спокойно – появляется внутренняя уверенность. Неважно, что подумает бабушка или дедушка, – у нас так. Вечером садимся, объясняем все спокойно – дети или понимают, или нет. Но в итоге ребенок ведет себя лучше.

Екатерина: Спасибо. Действительно, постоянное сравнение себя с образцом идеального родителя – это как сравнение своей фигуры с идеальной фигурой 90–60–90, которое портит жизнь и доводит до неврозов и анорексии очень многих людей. Также средства печати и другой информации создают образ идеального родителя, хорошей мамы. Это может очень мешать.

Собеседник: Я работаю, и ребенок начинает привлекать к себе внимание, как только я прихожу домой. Бабушка отдает мне дочь с рук на руки. Если я не очень устала и загружена, то есть не надо бежать на кухню или еще куда-то, у нас проходит все гладко. Видимо, дочь получает от меня достаточно внимания. А если времени не хватает, то начинается борьба за привлечение внимания. Я прекрасно понимаю, что она от меня этого хочет, и не могу ей этого дать, потому что элементарно не хватает времени.

Екатерина: Вы понимаете, что нужно делать, просто ресурсов нет, сил нет.

Собеседник: Да, каких-то внутренних.

Екатерина: Есть простое правило. Тот, кто пришел с работы, не должен первые сорок минут заниматься дисциплинарным воздействием на детей. Не нужно говорить: «Сделай уроки, подними носки, ты еще не переоделся, пойдем заниматься сольфеджио».

Собеседник: То есть ребенку нужно насладиться простым общением со взрослым?

Екатерина: Да. Если ребенка с ходу начинают воспитывать, у него возникает ощущение, что до него нет дела.

Собеседник: В прошлом году я училась (ходила на лекции) и приходила вечером. Няня отдавала мне ребенка, и мы шли спать. Прошел месяц, и сын начал бегать от меня: он боится, он думает, что мы сразу пойдем спать, а он не хочет. И когда он заплакал и сказал: «Я не пойду к маме», – это для меня был ужас. Я после этого стала приходить и час играть с детьми.

Екатерина: Мы почти не играем со школьниками. За день накапливается дефицит времени, и к вечеру мы понимаем, что уже ничего не успеваем сделать и на игру с детьми точно уже нет времени.

Надо обратиться к детским воспоминаниям. Вспомните детство: у многих взрослых есть ощущение, что они не были интересны и нужны родителям. Очень часто это ощущение складывалось именно из-за вечернего дефицита времени на «просто так» – нет времени не для дела, а просто так, когда можно поговорить и спросить не об оценках. С дошкольниками чуть-чуть помягче, потому что они раньше бывают дома и у них нет домашних заданий, хотя сейчас и нагрузка дошкольников растет.