Кириченко предупредительно поддержал меня за локоть, когда я опускался в ванну. Теплая вода приняла меня привычно ласково, я погрузился по самые брови и почти сразу ощутил себя словно в материнской утробе, где надежно, защищено, где о тебе заботятся…

– Шеф? – спросил он.

Голос донесся как бы издалека, хотя сидит рядом с ванной на табуреточке и косит одним взглядом на монитор.

– Хорошо, – прошептал я, – уже началось…

– Так быстро?

– Да…

– Прекрасно, – сказал он с облегчением. – Значит, первичное вхождение оставило какие-то следы. А в этом случае будет проще и проще…

Голос его истончался, звучал как будто из другого измерения, я еще услышал и распознал слова:

– Мне выйти?

– Уже неважно, – прошептал я. – Не мешаешь…

Странное иррациональное чувство, которое испытывал только в раннем детстве, когда вспоминал то состояние, когда плавал в околоплодных водах, медленно и неслышно входило в меня, я снова оказался в мире, где нет пространства и времени, сладкое ощущение потерялось по мере взросления, но я помнил, что оно было, и даже понял, что именно вспоминалось.

Вообще-то, я уверен, что открыл третью нервную систему. У людей две, как помним из школьного курса, а эта третья связывает всех нас в единый организм. Обнаружить удается только во сне, когда ее действие проявляется особенно четко. Сперва я действовал по наитию, никаких доказательств, но с помощью Кириченко уже удается выделять из общего хаоса сигналы, которые нервная система отправляет куда-то, а затем получает ответ, содержащий… что-то содержащий.

Из-за невероятного объема хаотичной информации никогда бы не удалось разобраться, если бы благодаря грантам не удавалось пару раз воспользоваться вычислительными мощностями суперкомпьютеров ведущих держав мира. Но даже их мощи едва-едва хватило на то, чтобы понять: если удастся доказать то, что пока видим только мы, то это будет самым невероятным масштабным открытием за последние тысячу лет, все последствия которого даже трудно наметить пунктиром.

Я буквально вижу будущее, когда новостные полосы запестрят заголовками типа того, что человека, вообще-то, нет, есть один Сверхчеловек, или точнее – бессмертный сверхорганизм, а мы все – просто клетки в нем, хотя и он не бессмертный, но срок его жизни несравним с жизнью отдельных клеток…

Но вот теперь в самом деле непонятно, умираем ли мы, когда умираем?.. Ведь вся наша жизнь записывается в общий организм! Но можно ли это считать жизнью, если твое «я» исчезает, растворяясь в миллиардах таких же, как и ты?..

Если у нас все получится, а шансы есть, то будет создана новая наука, что рассматривает человечество, как единый организм, типа муравейника. С общим разумом, что пока непостижим нам, простым муравьишкам.

Возможно, это и есть то, что называется Богом.

А прогресс, цивилизация, культура – просто рост и взросление Сверхорганизма. И эти наши мучительные ломки на пути к открытости и безлживости – понятные и естественные шажки к сингулярности, где все станет явным.

Еще до сингулярности станем открытыми друг другу полностью, без этого не войти в новый мир… вернее, сами не пустим туда закрытых. И тогда, как наивно считаем, создадим и соединимся в единую информационную цепь, хотя на самом деле продублируем ее и на другом уровне, уже рассудочном, а не темноматерийном.

Я плавал в темном теплом пространстве, даже видел некий свет, словно бы проникающий сквозь стенку живота матери, наслаждался счастливым бездумным существованием, и вдруг острая мысль пронзила такой болью, что охнул и едва не ухватился за сердце. Еще не уловил глубины и важности, но уже рухнул в бездну полной безнадеги, трагичности и боли. Перед внутренним взором сперва всплыл Древний Рим, родись я в то время, обсуждал бы с глубокомысленным видом положение вольноотпущенников, выступление сенаторов насчет войны с Ганнибалом, не имел бы представления о других странах, помимо Римской империи, знал бы мизер, но был бы уверен, что знаю очень много…