– Дарить драгоценности! – воскликнул он и соскочил с постели. – Который теперь час? – Вновь из-за Дезире он опаздывал на встречу в Вандерлин-Хаус. На этот раз родители его вызывали, чтобы вместе осмотреть выделенные новобрачным покои и отобрать драгоценности для невесты.

Не то чтобы Блейк действительно намеревался обосноваться под одной крышей с герцогом, но стратегию сопротивления он пока еще не выработал. Над этим он собирался поразмыслить во время свадебного путешествия в Париж.

Блейк наскоро умылся и торопливо натянул одежду. Минерва не впервые увидит его небритым. И, увы, не в последний.

– После медового месяца… – напомнила ему Дезире, одаривая быстрым прощальным поцелуем.

– Я об этом подумаю, – отозвался он.

Минерва, как и любая девушка, была неравнодушна к красивой одежде, но все же не позволяла себе уделять этому вопросу слишком много времени. Когда во время подготовки к сезону Диана настояла на том, чтобы заказать дюжину нарядов, Минерва по большей части положилась на выбор своей хорошо осведомленной сестры и на примерки всегда прихватывала с собой какое-нибудь чтиво. Модистки привыкли к тому, что пока они подгибают, подкалывают и подшивают ее наряды, мисс Монтроуз не отрывает глаз от журнала «Реформист» или изучает парламентскую колонку в «Таймс».

Несмотря на свое спокойное отношение к моде, Минерва знала, что в этом сезоне стала одной из самых изысканно одетых дебютанток. Легкую досаду вызывали лишь непокорные пряди легкомысленно золотистых волос, которые никак не хотели укладываться в гладкие прически, столь популярные в этом году. Боже, как же она завидовала густым, но таким покорным каштановым локонам сестры! Младшая дочка ее венских знакомых сравнивала Минерву со своей фарфоровой куклой, у которой были такие же пышные льняные волосы. Маленькая девочка хотела сделать ей комплимент, но Минерва не любила игрушку с широко распахнутыми бездумными глазами и глупой жеманной улыбкой на курносом лице. После этого она прекратила завивать свои волосы, предпочитая заплетать их в косы и укладывать короной вокруг головы.

Что же касается драгоценностей, она вполне удовлетворялась тем, что имела: ожерелье из некрупного жемчуга, подаренное ей крестной; золотой крестик и цепочка – подарок родителей на конфирмацию; скромный жемчужный комплект из броши, браслетов и сережек – от Дианы и Себастьяна. Они подходили ко всем ее нарядам и не вызывали у нее особых размышлений.

Коллекция драгоценностей Дианы была великолепной, но и она не могла сравниться с теми сокровищами, которыми обладал герцог Хэмптон. Ящички и шкатулки, которые под присмотром величавого мажордома слуги принесли в кабинет герцога, громоздились на огромном письменном столе хозяина дома, занимая каждый квадратный дюйм поверхности. Руководила процессом мать Блейкни. Герцогиня, безусловно, понимала, что библиотека, ставшая совсем недавно местом неприятного происшествия, не подходила для приема Минервы в качестве невесты наследника герцогства.

А наследник даже не соблаговолил появиться. Минерва прибыла в назначенный час и имела несколько сомнительное удовольствие совершить обход своих будущих владений без участия того человека, с которым ей предстояло их делить. Вероятно, Минерве следовало почувствовать себя оскорбленной, но она вдруг обнаружила, что ей легче отвечать на вопросы, касавшиеся обстановки спальни, без присутствия мужчины, который будет иметь полное право входить в эту спальню.

Помимо герцога с герцогиней и ее самой в кабинете присутствовал какой-то старик, в чьи обязанности, по-видимому, входила забота об этих впечатляющих сокровищах. Минерва никогда не слышала о существовании таких служащих и представления не имела, как называется подобная должность. Голову старика покрывал парик, но ливреи на нем не было, и одет он был, скорее, как клерк. Похоже, он не впервые участвовал в таком ритуале. Он выбирал одну из расставленных на столе шкатулок, открывал ее и с почтительным видом ставил перед герцогом. Хозяин или отрицательно качал головой, или, что происходило значительно чаще, предлагал герцогине ознакомиться с содержимым шкатулки. Если той нравилось украшение, герцог предлагал Минерве высказать свое мнение.