– Не смей ругаться в присутствии дамы. Сейчас пойдешь со мной, и мы отыщем полисмена, – сказал Блейк. – Мисс Монтроуз, пожалуйста, постарайтесь не отставать, мне понадобятся обе руки, чтобы управиться с этим негодником.

Он бросил ей возвращенный кошелек.

Его невеста, разумеется, не повела себя как обычная женщина. Она не впала в ступор, чему, впрочем, Блейкни очень порадовался, не выглядела даже потрясенной. Более того, Минерва не выказала никакого возмущения этой попыткой кражи. Она хладнокровно дождалась, пока Блейкни скрутит чертыхавшегося воришку, и неожиданно попросила:

– Отпустите его.

– Что?

– Он всего лишь мальчишка.

– Точно, мисс, – проговорил мерзавец, перестав вырываться из рук Блейка. – Отпустите меня. Я никогда такого не делал, но моя мать и младшие братья голодают.

– Бога ради! Вы ведь не собираетесь поверить…

Минерва прервала его:

– Отпустите его. Пожалуйста. Ведь ничего же не случилось, ваши деньги целы.

Мысленно пожав плечами, Блейк решил уступить. Действительно, ведь придется тащить маленького злодея до самой Пиккадилли, потом выискивать блюстителя порядка. Все это займет массу времени, а руки у него будут заняты, и Минерва, по сути, останется без защиты. А, не приведи Господь, случится какая-нибудь неприятность…

– Если вы на этом настаиваете, – произнес он и отпустил воришку.

– Спасибо, дяденька.

– Благодари даму.

– Спасибо, мисс. Как насчет шиллинга, чтобы купить еды для моих малышей?

– Не испытывай судьбу, парень.

Блейк нахмурился, и парнишка, рванув со всех ног, моментально исчез в том же переулке, из которого появился пятью минутами раньше.

– Давайте выбираться отсюда.

Крепко взяв Минерву под руку, Блейк торопливо повел ее через площадь к более освещенной и безопасной Керзон-стрит.

– Я и забыл, насколько невыносимой вы можете быть, мисс Монтроуз. Неужели вы не способны вести себя как подобает обычной молодой леди? Я, верно, совсем потерял голову, согласившись на эту прогулку.

– Чепуха, все это было крайне занимательно.

Этой короткой фразой Минерва ясно дала понять, что все его сетования оказались пустым сотрясанием воздуха, и Блейк подумал, что невеста, не похожая на «обычных молодых леди», сделает его жизнь интересной, ну хотя бы в некоторых смыслах. Он посмотрел на девушку, которая ни на шаг не отставала от него, хотя торопившийся Блейк даже и не подумал подстроиться под ее шаг.

– Надеюсь, вы не поверили сказке, которую сочинил этот мальчишка? – спросил Блейк. – Скорее всего он член какой-нибудь шайки карманников.

– Возможно, вы правы, но мы не можем быть в этом уверены. А закон не видит разницы между голодным мальчишкой, крадущим кусок хлеба, и закоренелым преступником. Того и другого вполне могут отправить в тюрьму или даже на виселицу. Какое мы с вами имеем право обрекать ребенка на такое будущее?

– Но разве может беззаконие стать альтернативой?

– Альтернативой станет реформа.

И Минерва пустилась в пространные рассуждения о теории справедливости, биллях, принимаемых парламентом, о Бентаме и Коббете, Элизабет Фрай, тюрьмах и народном образовании. К своему немалому удивлению, Блейк понял, что его заинтересовал этот разговор. Он с удовольствием слушал, как она рассуждала о проблемах общества, при этом ловко обходя вопрос политических интриг, видимо, понимая, что его отца всегда волновали споры в парламенте, министерствах и партии. Минерва обладала способностью представлять факты доступным и в то же время занимательным способом, избегая пустословия и быстро переходя к сути. Всю свою жизнь он провел в атмосфере подобных разговоров, но именно сейчас его действительно увлекла эта беседа. В трактовке Минервы все эти вопросы казались действительно важными. В основном Блейк слушал молча и лишь изредка задавал какой-то вопрос.