– Я вас категорически приветствую. Прошу разрешения подержаться за вашу мужественную руку. Как ваше драгоценное для флота здоровье?

– Безнадежно здоров. Годен только к службе на подводных лодках. Место службы изменить нельзя. У нас нет оснований для беспокойств и переводов. А списывают с плавсостава теперь по двум статьям: трупные пятна и прободение матки.

– Ну с маткой, я думаю, у нас все в порядке.

– Слушай, что это за козел ходил с вами море удобрять?

– Из института. Мы с ним три вахты проговорили. Я думал, он серьезный мужик, а он кандидатскую пишет…

– «Есть», «так точно», «никак нет» и «ура!» – четыре слова, отпущенных военнослужащему. Как из них сделать кандидатскую диссертацию? Не понимаю…

– Мужики, слушайте, что пишут в нашей любимой газете, удивительное рядом, докладываю близко к тексту: «Крейсер. Ночь. Корабль спит. Устало дышат кубрики. Затихли орудийные стволы. Легкий бриз. Лишь одно окно освещено. Это окно замполита. Стук в дверь. На пороге – старшина трюмный, старшина первой статьи Перфильев.

– Разрешите, товарищ капитан третьего ранга?

– Проходи, проходи… Перфильев…

– Вот, задумка есть, товарищ капитан второго ранга, как бы мне вывести свою команду в отличные?.. – и еще долго-долго не тушился свет в каюте замполита».

– Во дают, растудыт ее в качель… живут же люди… к замполиту тянутся…

– А наш хрючит по ночам, как трофейная лошадь, аж занавески развеваются…

– Почему у вас начштаба зовут Бамбуком?

– Потому что деревянный и растет быстро.

– Факт, как говорится, на улице; я не хочу, чтоб он был у вас на лице.

– Я сейчас соберу узкий круг ограниченных людей; опираясь на них, разберусь как следует и накажу кого попало.

– Я теперь, порой, иногда даже думаю с ошибками.

– Если нет мозгов, бери блокнот и записывай! Я всегда так делаю.

– Я вчера в первый раз в жизни подумал, осмотрелся, осмотрелся, взглянул на жизнь трезво и ужаснулся.

– Поймите вы, созерцательное отношение к жизни нам чуждо, чуждо… Этим занимались древние греки… и хрен с ними.

– Товарищ командир, прошу разрешения быть свободным.

– Вас освободила Великая Октябрьская революция.

– Товарищ командир, прошу разрешения на сход с корабля.

– А зачем?

– К жене.

– Дети есть?

– Двое.

– Остальное – разврат!

– ПАЧЕМУ БРЕВНО ПЛАВАЕТ?!.

Командир дивизии уставился в распорядительного дежурного (вахтенные, собаки, проворонили; черт, как он возник, неизвестно).

– Почему бревно плавает?

Распорядительный (в первый раз заступивший самостоятельно испуганный лейтенант с чахоточной грудью) испуганно приподнимается, вылезая из очков.

– Вы что… онемели?

– Так… (время идет).

– Я спрашиваю: почему плавает бревно?!!

– Так… удельный вес… этой… воды… он больше…

– Вы что, идиот?!

Лейтенант вздрагивает и смотрит долго.

– Идиот?!!

Лейтенант вздрагивает и смотрит долго.

– Почему… бревно… плавает?!!

Лейтенанта сняли, унесли, откачали, отжали. Комдив имел в виду акваторию, захламленную плавником.

Запись в личном деле: «Передан вместе с материальной частью».

в кают-компании на завтраке…

– … и жрет и жрет…

– А это психология отличника боевой и политической подготовки…

– …лежу я, значит, мечтаю о демобилизации и вдруг…

– Крысиные блохи из вентиляции сыплются тебе прямо на рожу.

– Да они на человеке не живут.

– Укусят… и подыхают…

– А у меня вчера на подушке крыса ночевала…

– Военнослужащий может испытывать радость от человека напротив. Вот сидит человек напротив, а военнослужащий смотрит на него… и радуется… Так что ты говоришь насчет крысы?..

… на обеде

– Там город, Саня, город! Театр! Кино! Там женщины, Саня… прямо на асфальте… Идешь… на асфальте – и женщина… идешь – еще одна…