Пиркс начал со станции. Он не искал следов – хотел лишь подробно изучить детали оборудования. Спешить ему не приходилось, времени было достаточно.

Прежде всего он исследовал шлюзовую камеру. Меловой контур еще виднелся у основания лесенки. Пиркс начал с внутренней двери. Как обычно в малых камерах подобного типа, устройство позволяло открывать либо внутреннюю дверь, либо крышку верхнего люка. При открытом люке дверь не открывалась. Это исключало несчастные случаи, например если один открывает крышку, а другой в это время – дверь. Правда, дверь открывалась внутрь и давление воздуха все равно захлопнуло бы ее с силой почти в восемнадцать тонн, но между краем двери и рамой могла попасть рука, какой-нибудь твердый предмет или инструмент – тогда произошла бы молниеносная утечка воздуха в пустоту.

С крышкой входного люка дело обстояло еще сложнее – тем более что за ее положением следил центральный контрольный аппарат в помещении радиостанции. Когда крышку открывали, на пульте этого прибора загорался красный сигнал. В то же мгновение автоматически включался зеленый сигнал – стеклянный глазок в никелированной оправе, расположенный в центре застекленного экрана локатора. Когда «мотылек» в глазке мерно помахивал «крыльями», это значило, что находящийся вне станции человек дышит нормально; кроме того, по расчерченному на сегменты экрану локатора вращалась светящаяся полоска, показывая, где этот человек находится. Она двигалась по экрану соответственно оборотам радарной антенны на куполе и позволяла наблюдать окрестности станции в виде фосфорически мерцающих очертаний. Вслед за лучиком, бегущим по кругу, как стрелка часов, на экране появлялось специфическое свечение, возникающее при отражении радиоволн от любых материальных объектов; человек, облаченный в металлический скафандр, вызывал на экране особенно яркое свечение. Наблюдая за изумрудным продолговатым пятнышком, можно было уловить его движение – оно перемещалось на менее ярком фоне – и таким образом определить, куда и с какой скоростью идет человек. Верхняя часть экрана отражала местность у северной вершины, где находился колодец для экспонирования пластинок, а нижняя – юг, то есть зону, в период ночи запретную, – дорогу к пропасти.

Механизмы «дышащего мотылька» и радиолокатора действовали независимо друг от друга. Глазок питался от датчика, соединенного с кислородными клапанами скафандра и работавшего на частотах, близких к инфракрасным, а луч локатора работал на полусантиметровых радиоволнах.

Аппаратура располагала одним локатором и одним глазком, ибо по инструкции лишь один человек мог находиться вне станции, а другой внутри станции должен был наблюдать за его состоянием; в случае необходимости он, конечно, спешил на помощь товарищу.

На практике при такой краткой и безопасной отлучке, как для смены фотопластинок в колодце, оставшийся на станции мог открыть настежь двери кухни и радиостанции и поглядывать на приборы, не прерывая стряпни. Можно было поддерживать радиотелефонную связь, за исключением предрассветных часов, – приближение терминатора, границы света и тени, сопровождалось такой бурей тресков, что разговаривать было практически невозможно.

Пиркс добросовестно изучил действие сигналов. Когда поднимали крышку люка, зеленый «мотылек» светлел, но оставался неподвижным, а его «крылышки» были намертво сжаты до толщины нити – отсутствовали внешние сигналы, которые их расправляли. Луч локатора мерно кружил по экрану, и неподвижные очертания скалистых окрестностей возникали словно окаменевшие призраки. Он нигде не усиливал свечения и тем самым подтверждал показания «мотылька», что в радиусе его действия вне станции нет ни одного скафандра.