– Где вы его нашли?
– Нам его передали, господин. У Северных ворот.
– Зачем?
– Велели забрать, но не сжигать до особого распоряжения.
– Кто-нибудь уже сообщил об этом в службу Карпа-и-Дракона?
– Не знаю, господин.
– Убирайся!
Не оглядываясь, я зашагал в сторону правительственного квартала. Что же ты наделал, Мигеру? Куда тебя понесло? Говорил же тебе: сиди дома, не высовывайся…
Вот и ворота. Стражники глянули на меня, отвернулись. Никто не захотел шутки шутить или задавать вопросы. Снег укрыл улицу Ироторидори, спрятал под белым плащом яркие крыши. Спешить было некуда, но я ускорял шаг. Лишь на подходе к воротам управы я заставил себя шагать, как подобает самураю, идущему на службу.
Ворота распахнулись. Навстречу вышел каонай в маске карпа.
– Господин, – начал было он. – Я…
– Убью!
– Простите, господин. Я виноват…
– Убью, негодяй!
Я бил его большой плетью, не разматывая. Рукоятью, по плечам. По спине. Куда попало. Арестуй меня сейчас стража, я с радостью признался бы в чем угодно, хоть в покушении на сёгуна, лишь бы мне дали врезать этому мерзавцу еще разок.
– Ты живой! Живой!
– Да, господин. Простите…
Клубы пара таяли в морозном воздухе. Я сунул плеть за пояс. Я боялся заплакать на глазах у всех.
«Я научился правильно подставляться, – вспомнились мне слова Мигеру, произнесенные им по дороге в Эдо. – Еще надо закричать, как от боли, на колени упасть, голову руками закрыть. Благородным господам нравится. Обычно они больше не бьют. Смеются, плюют и уходят.»
Мне захотелось избить его во второй раз.
– Где ты пропадал?!
– Я…
– Зайди к писцам за жаровней. Потом иди в мой кабинет. Там расскажешь.
Он сделал все, как было велено. Принес жаровню, разжег, рассказал. Я слушал и пустота уходила из меня, а тело утрачивало мертвую твердость дерева.
Ну да, согрелся у жаровни, вот и оттаял.
– Ты уверен, что у него был меч?
– Уверен, господин. Стальной острый меч.
– Ты видел лицо убийцы? Смог бы его узнать?
– Нет, господин. Он скрыл лицо под тряпкой.
Мигеру засмеялся:
– Под тряпкой, да. Как презренный каонай.
3. «Где ваш слуга?»
– Жди меня здесь.
– Да, господин.
– Никуда не уходи!
– Я понял, господин.
Понял он! Вчера вечером мерзавец говорил то же самое.
– Маску не снимай.
– Да, господин.
Маска из меди. С утра мороз стоит. Было бы лицо, отморозил бы. Лица нет, только какая для холода разница?
– У тебя есть тряпка? Под маску подложить?
Мигеру встал на колени, прямо в снег:
– Благодарю за заботу, господин. В управе мне выдали матерчатую маску. Такую же, только из хлопка. Еще в конце осени. Велели вклеить внутрь медной. Я так и сделал. Мне не холодно, господин. Вы слишком добры ко мне, я этого недостоин.
Я огляделся. Белый день на дворе. В прямом смысле белый, аж в глазах блестит! Люди кругом. Не так чтоб много, но есть люди, есть. Никто Мигеру на глазах у прохожих не тронет. По крайней мере, мечом рубить не станет. А если палкой разок огреет, так ему это только на пользу.
Сын сенсея ждал у ворот усадьбы.
– Прошу простить меня за задержку, Цуиёши-сан.
– Мой отец ждет вас, Рэйден-сан. Он дал согласие на встречу.
Судя по мрачному виду Цуиёши, согласие отца далось ему дорогой ценой. Но Ясухиро-младший чувствовал себя в долгу передо мной, и это было меньшее, что он мог для меня сделать.
Красться задами не пришлось Привратник открыл нам главные ворота и склонился в поклоне. Не задерживаясь, мы прошли в дом. Прежде чем мы разулись, служанка обмахнула метелкой из перьев нашу обувь, после чего слуга-мужчина принял у меня плети и ватный хаори: в доме было тепло. Цуиёши провел меня в знакомую комнату – ту, где хранились фамильные ценности семьи Ясухиро: доспех и мечи.