Пятое. Это первая война России, в которой постоянно и системно используется военно-морской флот. Собственно, до Петра военного флота у нас и не было.

Шестое. Это война, где не только задействованы отдельные крепости, но строятся целые укрепрайоны, предназначенные для сдерживания вражеских войск.

Тульский Императорский оружейный завод. Открытка начала XX в.

Системно и продуманно создается ВПК

Сам Санкт-Петербург, который начинался с Петропавловской крепости, замышлялся как такой комплексный укрепрайон. Использовались и форты (Кроншлот – Кронштадт), и каналы, и рвы и так далее.

И последнее, седьмое отличие от всех войн, что до этого вела Россия. Наверное, самое важное. Системно и продуманно создается ВПК, военно-промышленный комплекс. Строятся оружейные заводы, развивается металлургическая промышленность, дающая для них сырье. Появляются первые военно-промышленные агломерации – Тула, Урал, Липецк (Липецкие железоделательные заводы). Так формируется основа военно-промышленного могущества Российской империи.

Полтавская битва стала парадоксальным, нестандартным триумфом. Победа над «новым Александром Македонским» Карлом XII оказалась самым необычным, самым «нерусским» из больших успехов русского оружия. Но как бы то ни было, по сути, это Сталинград Петровской поры – коренной перелом, после которого дела пошли совершенно по-другому.

Под Полтавой в распоряжение России впервые попало огромное количество пленных европейцев. Отдадим должное Петру, к пленным он относился по-человечески. Многие помнят, что шведские генералы были приглашены за пиршественный стол после Полтавской битвы. Петр поднимал тосты в честь шведских учителей и за «любимого брата Карлуса». Офицерам разгромленной вражеской армии вернули шпаги и даже выдали какое-то количество денег. Были организованы и обмен на пленных русских офицеров, и отправка некоторых в родные шведские пенаты.

С солдатами обходились попроще. Их было много, существенно больше 20 тысяч. Шведских солдат отправили вглубь России и задействовали на разного рода государственных стройках или полугосударственных работах.

А что случилось с пленными запорожскими казаками, перешедшими вместе с Мазепой на сторону врага? Как мы помним, Петр не прощал одного – измены. Да и Карл запорожцев особо не жаловал, использовал главным образом на строительстве земляных укреплений. Так вот: свои полученные в шведской оккупационной армии навыки землекопов они потом в полной мере впоследствии реализовали при строительстве Петербурга.

Мифологему «Петербург построен на костях» можно развить и приукрасить: мол, построена Северная столица на шведских и украинских костях. На всех строительных работах того времени смертность была высокой. Шведам, в общем, так и надо, отметились они тогда, в 1708–1709 гг., в Малороссии массовыми зверствами. А вот казачков-дурачков, пошедших за Мазепой, жалко. Наши же, русские

Вернемся к пятой особенности Северной войны, к военно-морскому флоту.

Логика Петра была проста: чтобы быть великой державой, России нужен выход к Балтийскому морю, потому что выход к Черному и Средиземному пока невозможен. Для Русского царства Балтика – важнейший транспортный канал прямой, экономически выгодной торговли с Европой. Этот канал должен обеспечивать военный флот.

Корабельный приказ был образован еще в 1696 году, до начала Северной войны. Потом Петр преобразовал его в Адмиралтейскую коллегию, позднее в Адмиралтейство.

Строились не только большие и дорогие линейные корабли и фрегаты. Петр придавал большое значение гребному, галерному флоту. Он понимал, что среди мелких островков в шхерах Балтики галеры надежнее больших парусных судов, зависящих от постоянно меняющегося ветра. Галерным строительством руководил ровесник Петра Федосей Скляев.