– Здоров, Митрофаныч! – махнул рукой морщинистый старичок, оторвавшись от пульта автоуборщиков.

– Ну а чем вы вообще здесь занимаетесь? – вежливо спросил Мочальников, делая какую-то отметку в окне эль-планшетки. – На чем ваш НИИ… специализируется?

– Да на всем, батенька! Совершенно на всем! И военные заказы выполняем, и частные, и даже от президента, бывает, поступает что-нибудь эдакое…

– Кхем!.. – кашлянул в кулак Эдуард Степанович.

– Ах да, конечно, все понимаю – строгий секрет, государственная тайна! – прижал палец к губам Гадюкин. – Хотя вам-то, батенька, можно, вы же из Комиссии! Ну что, давайте посмотрим мое хозяйство?..

Персональный комплекс профессора Гадюкина занял половину четвертого этажа. При входе устроилась миловидная секретарша – рыженькая, в изящных очках. Создавалось впечатление, что ее лицо не знает других выражений, кроме безграничной скуки и презрения ко всему окружающему. Челюсти девушки непрерывно работали, пережевывая жвачку с опытностью умудренной жизнью буренки.

– Доброго утречка, Мила! – радостно улыбнулся ей Гадюкин.

– Доброе утро, профессор, – с неожиданной приветливостью проворковала секретарша, кокетливо хлопая ресницами.

– Ко мне никого не пускать, мы с товарищем ревизором чай будем пить!

– Да мне некогда… – запротестовал Мочальников.

– Бу-дем! – подтолкнул его в спину Гадюкин. – И не возражайте, батенька, и не возражайте, отказа я не приемлю! Чай у меня сегодня замечательный, эвкалиптовый!

Личная территория профессора оказалась несколько… сумбурной. Лаборатории, мастерские и просто жилые комнаты переплетались и пересекались, образуя самые необычные комбинации. Как и многие другие сотрудники, Гадюкин квартировал прямо здесь, в институте, поэтому не покидал рабочего места даже ночью.

Сложнейшие приборы и лабораторные столы, сплошь заставленные химикалиями, соседствуют с мирными диванами и кофейными столиками. На одном из них в самом деле исходит эвкалиптовым ароматом заварочный чайничек. Мочальников устало вздохнул, понимая, что от чаепития не отвертеться. Ласковый взгляд профессора буквально вдавил его в кресло.

– Лелик, принеси-ка нам сахарку! – крикнул в приоткрытую дверь Гадюкин.

– У-гу… – невнятно пробурчали оттуда.

В следующую секунду Мочальников еще глубже втиснулся в кресло, чувствуя, как глаза вылезают из орбит. Существо, поставившее на стол маленькую фарфоровую сахарницу, выглядит так, будто сбежало из малобюджетного фильма ужасов. Двух с половиной метров росту, горбатый, лоб скошенный, ноздри вывернутые, челюсти выдаются вперед, все мышцы чудовищно гипертрофированы…

– Знакомьтесь, батенька, это мой ассистент, – как ни в чем не бывало улыбнулся Гадюкин. – Лелик, поздоровайся!

– Джу-гу! – прорычал монстр.

– Что… кто это?!

– Говорю же – мой ассистент, – скучающе ответил профессор. Судя по равнодушным лицам его самого, главбеза и непосредственного предмета обсуждения, все они давно привыкли к подобной реакции. – Зовут – Лелик. Просто Лелик, без фамилии.

– И откуда он такой взялся?.. – сглотнул Мочальников, делая еще одну отметку в эль-планшетке.

– Из Эстонии, – ни на миг не задумался Гадюкин.

– Хотите сказать, что он эстонец?..

– Ну да. Чистокровный. Лелик, подтверди.

– Га-ху, – подтвердил Лелик.

– Хотите сказать, что это он говорит по-эстонски?..

– Нет, это он говорит по-русски. Но эстонский он тоже знает. Лелик, скажи что-нибудь по-эстонски.

– Ру-пу-гу! – прорычал великан.

Мочальников нервно посмотрел в его крошечные глазки и решил пока оставить вопрос с происхождением гадюкинского ассистента. Но пометку в эль-планшетке сделал.