– Я понял, – произнес он. – Да, я понял… Я могу сделать эту операцию. Каковы условия оплаты?

– Условия оплаты? – Вождь был потрясен. – Ты еще смеешь говорить об условиях, грязная свинья? Тебе дается возможность хотя бы частично искупить грехи своей расы!

Хирург поднял брови:

– Думаете, я не понимаю, что, будь у вас другой вариант, вы бы никогда не послали за мной? Но вам понадобилась именно моя помощь.

– Делай то, что тебе говорят! Тебе и таким, как ты, повезло, что вы вообще живы.

– Все равно работать бесплатно я не буду.

– А я сказал – тебе еще повезло, что ты жив… – В голосе прозвучала неприкрытая угроза.

Ланс молча развел руки в стороны.

– К тому же мне говорили, что у тебя есть семья…

Хирург облизнул пересохшие губы. Его Эмма… они могут сделать с ней что угодно… И маленькая Роза… Нет, он должен быть мужественным – таким, каким хотела бы его видеть Эмма. И он будет играть по самым высоким ставкам… ради них, и только ради них.

– Мертвым им не будет хуже, чем теперь, – твердо ответил он.

Прошло немало времени, прежде чем вождь убедился, что Ланса ему не сломить. Не стоило даже пытаться – хирург впитал мужество вместе с молоком матери.

– Какова твоя цена?

– Разрешение на выезд для меня и моей семьи.

– Скатертью дорога!

– Компенсация за имущество…

– Да подавись ты!

– …выплаченная золотом до операции!

Вождь по привычке хотел возразить, но сдержался. Этот наглый кретин может думать все что угодно! Вразумить его можно будет и после операции.

– А теперь последнее… операция будет проводиться в больнице за рубежом.

– Но это нелепо!

– Я настаиваю!

– Так ты не доверяешь мне?

Ланс, не отвечая, смотрел ему прямо в глаза. Вождь ударил доктора – ударил сильно, по губам. Хирург даже не шевельнулся, чтобы избежать удара; он принял его, не дрогнув лицом…

– И вы действительно согласились на это, Сэмюел?

Молодой человек без страха взглянул на доктора Ланса и ответил:

– Да, согласился.

– Я не могу гарантировать, что вы оправитесь после операции. Гипофиз вождя поврежден, и ваше молодое тело может не справиться… Вы должны учесть такую возможность.

– Я все понимаю… но тогда я выйду из концлагеря!

– Да. Все верно. Если вы выживете, вас освободят. Я сам буду заботиться о вас, пока вы не будете готовы к путешествию.

Сэмюел улыбнулся:

– Да это же просто удовольствие – болеть в стране, где нет концлагерей!

– Тогда все в порядке. Давайте начинать.

Они вернулись к группе людей, которые нетерпеливо, но молча ждали их в другом конце помещения. Те мрачно отсчитывали сумму, на которую претендовал прославленный хирург, – все, до последней монетки. Вождь, пока это продолжалось, решил, что людям его веры не нужны деньги. Ланс сложил половину золотых монет в широкий пояс и обмотал им талию. Вторую половину спрятала у себя на дородном теле его супруга.

Через час и двадцать минут Ланс положил на стол последний инструмент, кивнул хирургам-ассистентам и стянул операционные перчатки. Бросив последний взгляд на двух пациентов, он покинул помещение. Скрытые бинтами, оба под стерильными покрывалами, они были неотличимы друг от друга, и неосведомленный человек ни за что бы не разобрал, кто из них диктатор, а кто заключенный. Хотя, если вдуматься, благодаря обмену крошечных желез в жертве сейчас была частица диктатора, а в диктаторе – частица жертвы.

Доктор Ланс вернулся в больницу в тот же день к вечеру, после того как устроил жену и дочь в отеле первого класса. Это было, наверное, лишним, учитывая неопределенность его перспектив в качестве беженца, но они так давно уже не жили по-человечески