Пролетарскую основу теории, которая, как известно, аргументировалась тем, что этому классу тружеников якобы нечего терять, разве что, кроме своих цепей, он считал безвозвратно утраченной. Изменились средства труда, а вслед за этим и революционное место в общественной протестной среде досталось уже новому классу – «белым воротничкам». Вот на них и следовало теперь опираться. А им-то как раз есть что терять, потому что и цепи у них подчас выкованы из чистого золота. Они даже их ни за что на свете не отдадут. Пусть трут запястья и щиколотки, зато всегда под рукой, всегда имеют свою цену в соответствии с биржевыми индексами.

У тех же, кто пониже рангом, попроще происхождением, беднее образованием, примитивнее амбициями, цвет рабочего воротничка запылен до серого, а цепи – из сусального золота, а то и обыкновенные, стальные. Они заворожено смотрят в рот тем, кто выше их и успешнее, теша себя иллюзией когда-нибудь сменить свой серый воротничок на крахмальный белый. Это и есть великая мечта нищих масс, поддерживаемая всеми пропагандистами мира – от хитроумных западных демократов до прямолинейных остолопов разного рода деспотичных режимов.

Так что от старых классических теорий почти ничего уже не осталось, за исключением научно обоснованных этими же теориями зависти и ненависти большинства к меньшинству. Нет и интернациональной составляющей – ей на смену пришел махровый национализм, всегда готовый скатиться к нацизму.

– Что есть в своей клинической сущности нацизм? – спрашивал Ким Приматов, – а все ведь очень просто! Это обезумевший от старости национализм. Чтобы скрыть свою дряхлость, чтобы встряхнуть ее, он качает мышцы и заливает шары свинцом. Он облачается в новую молодецкую форму и вооружается уже не одними лишь крикливыми лозунгами, а тяжеленной политической идеей и длинными, острыми ножами. Это стоит дорого, но состоятельные доброхоты всегда находятся. Националисты ни с какой властью не справятся, потому что они способны только на красочные шоу, иной раз, крайне примитивные, ряженые, а нацисты, их состарившийся аналог, без власти существовать не могут. Она их единственный источник силы и средств. Однако есть еще и средний возраст: общественная зрелость национализма. Это когда и юношеская запальчивость, и старческий опыт соединяются в одном крепком еще теле и требуют наполнения новой, юной, кровью. Этот момент может быть упущен или заговорен классическими теориями вчерашних мудрецов. Отбросить их и дать крови! Испить ее! Высосать из глотки зазевавшейся власти!

Все это Ким обдумывал, анализировал и терпеливо искал свой собственный путь в старом, холодном космосе истории человечества.

Товаров внимательно наблюдал за Кимом, специальные секретари завели на него секретное досье, в котором отражалось очень многое, что делал Приматов, о чем высказывался, с кем виделся, что именно обсуждал. Там же воспроизводилась и его сложная, путанная биография, копии приговоров судов, подробные ссылки на секретное делопроизводство в отношении него в разные периоды жизни, множество фотографий, видео и аудиозаписей, личная жизнь, доходы, траты, заработки, долги, имена близких и дальних знакомых. Одна из объемных тетрадей, вложенных в это большее многотомное досье, детально отображала философские взгляды Приматова.

Собирали досье два доверенных помощника Товарова, имевшие самое прямое отношение к той тайной службе, в которой он занимал давно уже весьма заметное для посвященных и совершенное невидимое для посторонних положение. Называлось это досье кодовым словом «Старик».