– Замок менять, – бросил без лишней глумливости.

– И дверь, – согласилась благодарно.

Молчаливым жестом меня ко мне же домой пригласил.

– Спасибо, – пробурчала, но искренне, почему-то теперь руки его взглядом пожирая. Мускулистые, волосатые, властные.

– Меня, если что, Тимур зовут, – продолжал стоять парень, да взглядом прямым и откровенным таранить, словно ждал более глубокой благодарности.

Он неисправимый муд*к! Но очаровательный.

– А тебя? – не выдержал моего молчания.

– Вас... – поправила спокойно. – Алия Викторовна.

– Алия Викторовна, – вторил с тихой насмешкой. – Аля, стало быть!

– Викторовна, – добавила мрачно и упрямо.

– Ты хоть совершеннолетняя, Аль? – прищурился хитро парень.

 Подбешивал знатно, а я не любила быть не в себе. Хотя причину вопроса понимала. Я выгляжу немного моложе своего возраста, но этому скорей виной корейские корни матери. Я эдакий помесок кореянки и русского, и поэтому моя внешность часто приковывала взгляды. И естественно - мужские. Так что Тимур со своим приставанием не стал неожиданностью, скорее очередным из.

А я от этого порядком устала.

– Постарше Вас буду.

– Мне двадцать два! – не без важности хмыкнул парень и рукой в косяк упёрся меня улыбкой чаруя, а она у него была чистая, открытая и обаятельная.

Вот же. И самомнения лет на двести!

– А мне двадцать шесть, мальчик! – пояснила нарочито ровно. – Поэтому, Алия Викторовна.

– Да ну на? – не скрывал безмерного удивления. Даже рот открыл в изумлении. И разозлил страшно:

– Спокойной ночи, Тимур, – попыталась дверь закрыть, да не получилось – она лишь мягко спружинила. Я с неудовольствием глянула вниз – так и есть. Сосед ногой стопорил. А потом моей руки коснулся своей горячей. Это было так нагло, неожиданно, что я лишь холодным взглядом осадила порыв соседа продолжить знакомство более тесно.

– Ты замёрзла, – буднично брякнул парень, но руку убрал.

– Переживу.

– Ты – может быть. А тот, кто рядом? – странный вопрос и у меня не нашлось на него ответа. – Ты обжигающе ледяная, – настороженно, а затем улыбочка по губам полезла: – Хочешь, согрею?

Вот теперь терпение лопнуло, а негодование выплеснулось:

– И всё же ты говнюк! – пихнула парня в грудь и пока он приходил в себя, зло захлопнула дверь. Благо, замок, хоть и шаткий был, но зафиксировался.

Стояла, держа ручку на тот случай, если наглый тип попытается ко мне проникнуть. Сердце отчаянно колотилось, на языке лишь ругательства крутились. Я аж кипела от возмущения и страшилась, что сосед дверь толкнёт, а она рухнет, да меня придавит, ведь на соплях держалась.

– Идиотка, – в коридоре лишь досадливо прозвучало, а потом шаркающие шаги на удаление.

Остаток ночи лежала и прислушивалась к стонам и вскрикам страсти. Парнишка сменил шумную вечеринку на трахательную.

И тут я ничего не могла поделать. Как требовать тишины? Сосед не виноват, что стены и переборки такие тонкие.

Но уже через некоторое время прислушивалась.

Это было странно, особенно для такой, как я, кто секс повидал в разных его проявлениях. Но впервые слушала любовников с новым для себя чувством – не равнодушия, отвращения, а удушливого волнения.

Мне давно забыла, что такое стыд или смущение, но сейчас была свидетелем обоюдной страсти и желания, не банального траха и похоти, а именно чувственного акта, со всеми вытекающими.

Стоны, всхлипы, методичное поскрипывание, глухой смех и рычание -  это пробирало до кишок, в животе узел стягивался. Я ощущала возбуждение, которого никогда не испытывала, а между ног томительно пульсировало, словно воронка разворачивалась и мне тепла захотелось. Обычного, человеческого тепла. Мужского тепла и внимания!