– Ты обчистил Круса. – Он обошел комнату.

– Все равно что отнять конфетку у ребенка.

Темпл захохотал и встал, выпрямившись во все свои шесть с половиной футов.

Чейз смотрел, как тот пересекает комнату, направляясь к двери.

– Ты что, так и не подрался сегодня?

Темпл помотал головой:

– Борн меня опередил.

– Ну, время еще есть.

– Надеяться никому не запрещено.

Темпл вышел, дверь за ним плотно закрылась. Чейз вернулся к буфету, налил еще порцию скотча и подошел к камину, в который пристально уставился Борн. Тот взял предложенный стакан и сделал большой глоток золотистой жидкости, наслаждаясь тем, как она обжигает горло.

– У меня есть для тебя новости. – Борн выжидательно повернул голову. – О Лэнгфорде.

Сказанное словно захлестнуло его. Он девять лет ждал этого момента, и не важно, что именно сейчас сообщит ему Чейз. Девять лет он дожидался новостей о человеке, лишившем его прошлого, того, что принадлежало ему по праву рождения.

Его истории.

Всего.

В ту ночь Лэнгфорд отнял у него все – земли, деньги, все, кроме пустого особняка и нескольких акров земли в центре большого поместья, Фальконвелла. Глядя, как все это ускользает у него из рук, Борн не понимал мотивов старика.

Он жаждал одного – отмщения. Он так долго дожидался.

Потребовалось девять лет, но Борн восстановил свое состояние и даже удвоил его. Деньги, получаемые от партнерства в «Ангеле», а также несколько удачных инвестиций дали ему возможность создать владения, которые могли соперничать с любыми в Англии, даже самыми экстравагантными.

Но он так и не смог получить обратно то, что утратил.

Лэнгфорд держался за Фальконвелл крепко и отказывался продавать, несмотря на любую предложенную цену, какой бы могущественный человек ни делал предложение. А люди предлагали очень влиятельные.

Но он так упорно трудился и зарабатывал деньги не ради земель в Уэльсе, Шотландии, Девоншире и Лондоне.

Все это делалось только ради Фальконвелла.

Тысяча акров роскошных зеленых земель, бывших когда-то гордостью маркиза Борна. Земель, которые его отец, дед и прадед собрали вокруг особняка, передававшегося от маркиза к маркизу.

– Что? – Он увидел ответ в глазах Чейза еще до того, как тот успел что-то сказать, и выругался длинно и витиевато. – Что он с ним сделал, с моим поместьем?

Чейз колебался.

– Борн, – начал Чейз, осторожно подбирая слова, – он его не удержал.

В душу закрался холодный ужас.

– Что значит – не удержал?

– Лэнгфорд больше не владеет землями в Суррее.

Борн помотал головой, не в силах понять.

– И кто же владеет ими теперь?

– Маркиз Нидэм и Долби.

Мелькнуло воспоминание многолетней давности – тучный мужчина с ружьем в руке идет по грязному полю в Суррее, а следом бегут хихикающие девчонки мал мала меньше, и у самой старшей из них голубые глаза, серьезнее которых Борн никогда больше не встречал.

Соседи его детства, третье семейство святой троицы суррейских аристократов.

– Моя земля у Нидэма? Каким образом он ее заполучил?

– Как ни забавно, выиграл в карты.

Борн не нашел в этом и тени юмора. Наоборот, от мысли о том, что Фальконвелл поставили на кон и проиграли в карты – опять! – его бросило в дрожь.

– Приведи его сюда. Нидэм играет в экарте. Фальконвелл снова станет моим.

Чейз удивленно откинулся на спинку кресла.

– И ради него ты снова поставишь все на кон?

Борн ответил мгновенно:

– Ради него я пойду на все, что угодно.

– Ты так считаешь?

Борн почуял неладное.

– Что ты знаешь такого, о чем не знаю я?

Брови Чейза взлетели вверх.

– Ты не сможешь просто забрать их назад.

– Почему?

Чейз колебался.

– Они идут с… кое-чем еще.