Губы Распутина в описании одних – «бледные и узкие»^>186, по словам других – «полные чувственные»^>187.

По воспоминаниям одних, «от всей фигуры «старца» несло неопределенным нехорошим духом»^>188, по свидетельству других, Распутин «был необыкновенно чистоплотен – часто менял белье, ходил в баню, причем от него никогда не было неприятного запаха»^>189.

Распутин был выше среднего роста, худощавый, жилистый, широкоплечий, за счет чего производил впечатление коренастого. Движения его отличались нервностью, порывистостью, поспешностью. Во время разговора он чрезмерно жестикулировал, а если был возбужден, то «перебирал ногами, как молодой застоявшийся лошак»^>190.

За столом «вел себя малокультурно», «пользовался только в редких случаях ножом и вилкой и предпочитал брать кушанья с тарелок своими костлявыми и сухими пальцами. Большие куски он разрывал, как зверь»^>191. Любил, «съехав вниз на своем стуле, класть локти на живот своей соседки, иногда придавливая его и поскрипывая зубами», и, чавкая, ронять «перлы своих духовных наставлений»^>192.

Жирные волосы, изредка «гладко причесанные»^>193, чаще «взъерошенные» и «спутанные»^>194, небрежно разделялись на пробор посредине. По цвету были темные, «темно-русые»^>195, «темнее мочального»^>196, «каштановые»^>197.

«На большой его голове… выше лба виднелась небольшая плешь», которая «образовалась от удара, когда его били»^>198. Матрена Распутина предлагает версию, что видимый на фотографии рубец на лбу – след от удара топором, который Распутин получил от односельчанина, защищая честь своей дочери.

«Он всегда носил при себе гребенку, которой расчесывал свои длинные, блестящие и всегда умасленные волосы. Борода же его была почти всегда в беспорядке. Распутин только изредка расчесывал ее щеткой»^>199, в результате чего она казалась «клочком свалявшейся овчины, приклеенным к лицу»^>200.

У него был высокий лоб, густо нависшие брови, «широкий, порченный оспой», выдающийся вперед длинный нос и мускулистый рот на несколько удлиненном изможденном лице с «крупными некрасивыми чертами»^>201.

В общем, лицо было «самое обычное, мужицкое»^>202. Но глаза…

Глаза были «ярко-синими, глубоко посаженными… в Покровском вся порода такая была – светлоглазые, даже и брюнеты»^>203.

«…Большие светлые глаза, голубые, цвета льняного поля в цвету, как северное небо. Глаза женщины. Глаза грешные. Глаза Saint Jean Baptiste’а^>204 Леонардо да Винчи»^>205.

«Мое внимание, – рассказывал В. Д. Бонч-Бруевич, – прежде всего, обратили его глаза: смотря сосредоточенно и прямо, глаза все время играли каким-то фосфорическим светом. Он все время точно нащупывал глазами слушателей»^>206; «…не отрывая своих изумительных глаз, он все время как бы гладил и ощупывал того, с кем говорил»^>207.

«Меня все больше и больше поражали его глаза… Особенность же его глаз заключалась в том, что они были малы, бесцветны, слишком близко сидели один от другого в больших и чрезвычайно глубоких впадинах, так что издали самих глаз даже и не было заметно, – они как-то терялись в глубине орбит. Благодаря этому иногда даже трудно было заметить, открыты у него глаза или нет, и только чувство, что будто иглы пронизывают вас насквозь, говорило о том, что Распутин на вас смотрит, за вами следит»^>208.

Люди, видевшие Распутина, писали, что его глаза – «глубоко сидящие»^>209, «слишком близкие один к другому, почти к переносице»