К этому часу на улице полно народу. Любители старины и просто туристы – в основном соотечественники Кейс либо японцы. Толпа – как на стадионе во время концерта. Люди лениво ползут вдоль Портобелло в обоих направлениях, прямо по проезжей части, а тротуары заняты пестрыми лотками мелких торговцев. Тучи разошлись, солнце сияет в полную силу. У Кейс кружится голова – от яркого света, медлительной толпы и внутренней суматохи, вызванной прибытием отставшей души.

– Сейчас уже плохо, ничего не найдешь, – бормочет Войтек, озираясь и прижимая сумку к животу. – Мне надо пойти, надо работать.

– Кем ты работаешь? – спрашивает Кейс, чтобы разогнать головокружение.

В ответ Войтек кивает на свою сумку:

– Надо проверить исправность. Рад был встретиться!

Покопавшись в кармане, он достает белый картонный прямоугольничек с чернильным штампом. Его электронный адрес.

Кейс не признает визитных карточек. Ни к чему давать значимую информацию малознакомым людям.

– У меня нет визитки, – говорит она, но все же сообщает ему свой мейл: все равно не запомнит.

Войтек расцветает. Торжествующая улыбка зажигается под геометрически правильными славянскими скулами. Повернувшись, он растворяется в толпе.

Кейс отпивает кофе. Все еще горячий, обжигает язык. Она осторожно выкидывает стаканчик в переполненную урну. Ей хочется пешком вернуться на Ноттинг-Хилл, зайти в «Старбакс» и заказать нормальный кофе с зазеркальным молоком. А оттуда на метро доехать до Кэмдена.

Прилетевшая душа угомонилась, головокружение прошло. Кейс чувствует себя комфортно.

– Он получил уткой в лицо на скорости двести пятьдесят узлов, – тихонько повторяет она, чтобы закрепить приятное ощущение, и направляется в сторону Ноттинг-Хилла.

«Крестовый поход детей» за несколько лет почти не изменился.

Этим термином Дэмиен называет подростковую тусовку в Кэмден-тауне. Каждую субботу толпы тинейджеров наводняют Хай-стрит от станции метро до Кэмденского шлюза.

Кейс оказывается в этой толпе, поднявшись из гулких громыхающих глубин подземки; ее вывозит на свет трясучий эскалатор, ступени которого обиты запачканной и очень прочной на вид деревянной рейкой.

Запруженная тинейджерами улица похожа на средневековую гравюру, где изображена публичная казнь.

Фасады домов по обеим сторонам украшены искаженными барельефами: макеты старых самолетов, ковбойских сапог и шнурованных ботинок Dr. Martens. Объемные фигуры выглядят коряво, словно их вылепили из пластилина великанские детишки.

В свое время Кейс провела здесь много часов – иногда в компании ведущих дизайнеров обувных гигантов, сколотивших миллионы на кроссовках для бесчисленных молодых ног, а иногда одна, в поисках случайных самородков уличной моды.

Это бурливое скопление совсем не похоже на вялую толпу в Портобелло. Работают другие движущие пружины, летают другие запахи. Феромоны, ароматизированные сигареты, гашиш.

Кейс прокладывает курс в толчее, ориентируясь на вывеску «Вёрджин мегастор», господствующую над местностью. По пути можно было бы немного задержаться, поработать, повертеться в толпе. В Нью-Йорке есть заказчики, которые заплатят хорошие деньги за отчет с подписью «Кейс Поллард» о том, что сегодня делают, носят и слушают юные крестоносцы. Но сейчас она просто не в настроении. К тому же формально у нее контракт с «Синим муравьем». Так что лучше провести тихий вечер в уютной квартире Дэмиена – тем более что добраться туда можно буквально за пару минут, если пройти через овощные ряды на Инвернесс-стрит. Заодно и запасы пополнить.