Еду. Потому что так надо. У отца проблемы с бизнесом, а я — красивая. Наверно, это так и есть: мне повезло с генами. Мама была когда-то очень успешной моделью, пока не вышла замуж за только поднимающего голову бизнесмена Аристарха Синицу. Она принесла ему удачу и связи, так что скоро дело его жизни пошло в гору, но теперь все рушится — он этого позволить не может.

И вот я здесь. Дорога моя лежит в самый крутой клуб столицы, чтобы объявить о громком возвращении старшей дочери, а по-простому это обычные смотрины. Или замануха? Как там правильно говорят рыбаки? Прикормка? Я не сильна в терминах, сколько бы отец ни бился меня научить.

Рыбалка не моя, зато его стихия, так что, наверно, он знает лучше? Хотя я и сомневаюсь, что кто-то захочет взять в жены такую, как я. Красота не все окупает: моя репутация изгажена и разрушена до основания шумными вечеринками с алкоголем, проблемами с полицией и наркотиками.

Да-а-а…перед тем как сослать меня из страны подальше от досужих глаз, я здорово постаралась, чтобы себя убить. Так, мне хотелось, по крайней мере, потому что жить с тем, что я сделала, оказалось сложнее, чем представлялось…

Кому я это говорю? Разве это важно? Нет. Где Ваня я не знаю и не пыталась узнать — мне было страшно. И сейчас страшно. Увидеть его — это мой самый ужасный кошмар, так что я надеюсь, он живет где-нибудь далеко. У моря, как всегда, хотел. У него есть большой, светлый дом и семья, о которой он мечтал.

Жена…

Я представляю ее светлой. Блондинкой. Доброй и мягкой, а еще кучу деток — это еще одна его мечта. Раньше я была ее частью, но теперь едва ли когда-нибудь он вспомнит меня хотя бы добрым словом. И я его не виню. Заслужила. Я сама все сотворила, меня никто не заставлял — это было мое решение.

Ох, черт. Словно с воздухом над родными пенатами, мои воспоминания становятся живее и ярче. Как будто я до сих пор слышу запах сигарет и коньяка, а еще ощущаю все шероховатости деревянного стола просторного, строгого кабинета.

Если кому интересно, кстати, их было двести двадцать три — я про узоры дерева, которые даже после полировки хорошо чувствовались пальцами.

Ладно. Все это в прошлом, а я уже не ропщу. Несу стойко свой крест, свою ношу — вот мое наказание.

- Василиса Аристарховна? - слышу тихий голос водителя, которого знаю с самого своего рождения, пару раз моргаю и перевожу на него взгляд, - Мы приехали.

Смотрю на заведение, которое для меня сродни кунсткамере и эшафоту в одном флаконе, киваю. Сегодня, сразу по прилету, меня тут же повели готовиться. Все процедуры по максимуму. Потом макияж. Потом стилист. И вуаля! Я — королева. Прическа достойная Грэмми: гладко зализанная макушка и высокий хвост, чтобы мои темные, свежевыкрашенные волосы не мешали виду на низкое декольте черного, вечернего платья.

Хотите по-простому? Пожалуйста. Это способ не дать мне спрятать все то, что должно быть открыто и должно привлечь потенциальных женихов. Папа ведь знает, что я ненавижу такие откровенные платья. Папа не хочет рисковать. Папа хочет быть уверенным, что я ничего не испорчу. Снова.

- Спасибо, дядя Митя, - шепчу с легкой полуулыбкой, касаюсь ручки, но, прежде чем ее открыть, слышу совсем тихое.

- Ты очень красивая, Вась. Все будет хорошо.

Нет, дядь Мить, не будет. У предателей ничего не может быть хорошо, предатели навеки прокляты, и я с этим смирилась.

Мне даже не жаль. Себя. Так мне и надо. И все эти взгляды, которые я ловлю, пока иду по красной дорожке до входа — еще одно мое наказание. Получай то, что тебе на роду прописано, раз не смогла по-другому: ты вещь и способ спасти бизнес, так что работай задницей, малышка. Привлекай, потом ложись и раздвигай ноги — ты только на это и годишься.