- Я люблю читать, ты же знаешь.

- Знаю…просто…я бы хотела, чтобы ты узнала жизнь не со страниц книг…пока не повзрослела окончательно.

Я слышу в ее голосе какую-то странную тяжесть, а потом роняю взгляд на ее запястье, и меня обдает холодом. В нашей семье об этом не принято говорить, но иногда она забывает спрятать синяки на своем теле, или недостаточно плотно закрывает дверь их с отцом спальни, и тогда правда вылезает наружу.

Правда, которую больно признавать. Идеальный дом, идеальный газон, идеальные улыбки, идеальная история любви — все это лишь шелуха, за которой скрывается страшная, уродливая правда. Мой отец ее бьет. И я уже достаточно взрослая, чтобы это понимать. От меня уже так просто не отмахнешься, хотя она и пытается…

Опомнившись, мама натягивает рукав светлой кофточки почти до большого пальца, и старается игнорировать тот факт, что уже поздно натягивать что-то куда-то.

- Мам…

- Но у меня для тебя есть важное задание! - перебивает разговор, который я пытаюсь начать весь последний год, давит фальшивую улыбку.

Я на нее не отвечаю.

Смотрю серьезно, смотрю с «силой», пытаюсь заставить ее перестать! Только не выходит…мама с нажимом добавляет:

- Василиса, это очень важно для меня.

А тот факт, что он распускает свои руки просто потому что может! Видимо, нет. Однако, что я могу? Серьезно? Помню, как перед Новым годом пыталась пойти до конца, но мама жестко меня осадила одной простой фразой: не лезь не в свои дела, это тебя не касается! И все. Как отрубило. Мама тогда впервые сильно разозлилась и наорала на меня, я не хочу доводить ее до того же состояния сейчас, когда она и без того так вымотана.

Сдаю назад.

Не знаю, а правильно ли поступаю? Мне всего восемнадцать, и я абсолютно не разбираюсь во всех тонкостях психологии или отношений между мужчиной и женщиной, поэтому единственный выход — это действительно сдать назад. Надеюсь, что после того, как отучусь на психолога, мне станет понятней, почему она так упорно защищает его? Что это? Больная любовь или сумасшествие?

- Какое задание? - тихо вздыхаю и утыкаюсь в тарелку с луковым супом, - Я помогу чем смогу, ты же знаешь.

- Знаю, - ласково шепчет, - Ты же моя опора.

Это тоже правда. Как старшая дочь, я стараюсь выполнять все те возложенные на меня функции и оправдывать надежды — я же все-таки старшая. Ответственная.

- Мне не очень нравится, что Мира ездит на танцы одна.

- Мам, ее забирает водитель…

- Да, но все равно! Я хотела ее встретить, но…ты же понимаешь. У нее такой возраст…

И характер.

Мира просто до жути вредная! Она только входит в фазу «переходного возраста», а скандалов уже было столько, что хоть вешайся. Папа с гордостью говорит, что она — его порода, но мама часто это опровергает. Она говорит, что она похожа на мою бабушку — ее маму, — которую я никогда в своей жизни не видела, зато слышала много «потрясающих» историй. В небольшой Истре, откуда мама родом, о ней легенды ходят: говорят, гром-баба, по силе духа фору даст десяти мужикам! Иногда я жалею, что мы с ней так и не познакомились: еще до моего рождения, они с мамой сильно поругались из-за выбора дочери. Бабушка была против отца. Он ей никогда не нравился и ничего не поменялось до сих пор. Хотя, может, мама и не пыталась? Говорю же, она так ослеплена, что вполне могла даже не почесаться в сторону примирения с родительницей.

Пусть та и оказалась права, если так посудить, но это «не мое дело», и лезть туда я пока не готова. Но буду.

Когда я киваю маме, сама думаю о том моменте, который непременно настанет: я разберусь , что с тобой происходит и почему так происходит, а потом помогу тебе. Даже если ты этого не хочешь — хочешь. Просто пока не понимаешь, но я помогу и с этим. Помогу тебе понять, что он тебя не любит.