– Если встреча пройдет хорошо, то вернетесь, – заверил незнакомец и поднялся, давая понять, что им пора.

Рискин поднялся тоже и, одернув пиджак, направился к лестнице. Он старался не думать об участи Адама. Ну, мало ли, какие случаются счастливые исключения. Лично он знал несколько таких случаев, когда все заканчивалось хорошо, несмотря на самые пессимистические ожидания.

«Интересно, что с моим прикрытием?» – подумал он, бросая с лестницы быстрый взгляд на серый седан. Тот стоял на прежнем месте, но силуэтов за матовой шторкой видно не было. Машина выглядела пустой.

Оставалась надежда, что уцелел второй экипаж – лучший, ведь Рискин его не заметил.

– Пожалуйста, сюда, – произнес практически близнец «безупречного воина», с которым разговаривал Рискин, и распахнул дверцу бронированного лимузина.

«Ну, прикрытие! Ну!» – мысленно подстегнул Рискин своих специалистов, которых сам выпестовал и окрылил. Они могли такое, что конкурентам из «Арго» даже не снилось. Рискин не экономил на инструкторах, и у «Рекс-стандарт» они были самые лучшие – с гонорарами как у кинозвезд.

Но ничего не происходило. Лимузин тронулся в сопровождении еще трех внедорожников, а метров через сто Рискин опознал на обочине второй седан их службы.

Прикрытие было нейтрализовано полностью.

Рискин откинулся на мягкую спинку дивана и прикрыл глаза. Ему теперь оставалось только приводить в порядок свою нервную систему, чтобы во время важных переговоров быть на высоте. Иначе он окажется в компании пропавших руководителей «Арго» и Адама.

Загородное Восточное шоссе было Рискину хорошо знакомо, и все повороты, в которые заходил лимузин и следовавшие за ним внедорожники, он чувствовал кожей, однако в какой-то момент ощущения стали иными.

Рискин выглянул в окно и заметил, что вокруг мелькают совершенно неизвестные ему ориентиры. Пришлось напрячь память, чтобы понять: колонна покинула шоссе и теперь катилась по давно забытой и заброшенной дороге, которая вела на законсервированную военную базу «Алгол».

После выщербленного извилистого участка машина нырнула в длинный, почти не освещаемый туннель. По правой стороне замелькали глубокие ниши, в которых теплились тусклые огоньки, и Рискину показалось, что там стоит какая-то техника. Затем машина сбросила скорость и, сделав крутой поворот налево, вкатилась на платформу. Та чуть качнулась под тяжестью бронированного лимузина и начала опускаться.

«Они не завязали мне глаза. Какой ужас», – подумал Рискин, зажмуриваясь и стараясь не думать о том, что это означает.

Лифт остановился, лимузин скатился с платформы и, проехав еще пару десятков метров, остановился.

Рискин открыл глаза, ожидая увидеть за окном шершавые некрашеные бетонные стены, а то и камень со следами проходческого резца. Однако отделка была не хуже, чем в подземном гараже его компании.

Открылась дверь, и Рискин вышел, стараясь не смотреть на лица сопровождавших его охранников, похожих на специально выращенных бойцовых псов. Впрочем, с развитым интеллектом, поскольку тот, что навязчиво «пригласил» Рискина в поездку, тупым не выглядел.

Рискин опасался, что за очередной дверью окажется полутемный зал с длинным столом, где будет восседать жюри из немногословных личностей, которые найдут тысячу причин, почему именно он, Рискин, виноват во всем.

Дофантазировать он не успел, открылась та самая, очередная дверь, и за ней оказалась вполне обыкновенная приемная. Правда, на месте секретаря давно никто не сидел – это было заметно по какому-то сверхъестественному порядку. И виновник этого нечеловеческого порядка сразу попался на глаза, это была уборочная машина тех поколений, когда еще никто не заботился об их эстетике, поэтому на Рискина смотрела механическая копия паука, вместо лап у которого имелось множество функциональных насадок.