– Понимаю, – кивнула я, действительно понимая то, что он хочет сказать. Одновременно с этим я находилась в глубоком потрясении – только теперь я поняла, как серьезна наша дружба с Маратом и что она за собой может повлечь. – Но над всем этим нужно хорошо подумать, тщательно все распланировать.

– Да, да, все надо тщательно распланировать, – жарко согласился парень и принялся энергично собирать разноцветные спасательные жилеты, разбросанные вокруг «банана».

Пока он этим занимался, я вспомнила Фулату. С ней мы познакомились в прошлом году, и после каникул она тоже должна была уехать обратно в город, где учится в мединституте. Кстати, в том же городе, являющемся условной столицей южной части страны, живет и Марат. Слез во время расставания было море, но мы с подругой не прекратили общение, а всячески поддерживали его – по электронной почте, SMS, звонили друг другу. И вот до сих пор общаемся. Этим летом она снова приехала в Лимонный, и благодаря виртуальной связи было впечатление, будто мы и не расставались вовсе. Теперь та же ситуация происходит с Маратом. Он должен уехать… Но эта новость шокировала меня гораздо сильнее, чем отъезд Фулаты. Потому что подруга – это подруга, а друг – это друг. Тем более если он близкий… Фулата – это совсем другое дело. Без ее взглядов, прикосновений, дыхания, которое ощущаю кожей и схожу от этого с ума, я могу прожить спокойно, а вот без взглядов и прикосновений Марата – уже нет.

Я, конечно, знала, что ему нужно будет уехать, но еще не так давно это обстоятельство выглядело призрачным, далеким, я думала: «Это будет когда-то, но не сейчас», – и вот момент «когда-то» начал потихоньку подкрадываться.

– Слушай… – начала я, очнувшись от размышлений. – А тебе обязательно уезжать?

– К сожалению, да, – ответил катамаранщик. – Последний, одиннадцатый класс. Нет, Полин, ехать нужно.

– Да, да, я понимаю, просто так сказала… – рассеянно объяснила я. – Вот же морской еж! Что же делать?

Ситуация была очень сложной. Я не могла уговаривать Марата остаться тут, хотя очень этого хотела бы. Не могла, потому что с тем же успехом он мог бы уговаривать меня поехать с ним. Мы оба понимали, что и он тут не останется, и я не поеду с ним. Потому что мы еще не вправе распоряжаться своей жизнью и делать так, как нам хочется. Пока что мы зависим от многих людей, а не только от себя.

– Знаешь, Поль, любые сюрпризы жизни нужно воспринимать философски, – изрек Марат, садясь на «банан» и жестом приглашая меня сесть рядом.

– Это как? Как можно воспринять философски этот «сюрприз»? – невесело усмехнулась я, чувствуя себя подавленной. А как не чувствовать, если скоро закончится счастье?

– Ну, сама посмотри. Мы были с тобой счастливы три месяца, да? (Месяц, когда друг за другом наблюдали и боялись познакомиться, я тоже считаю.)

– Да.

– А теперь судьба придумала новый поворот в нашей жизни – временную разлуку.

– И?..

– И я считаю, что это испытание.

– О каком испытании идет речь? – не поняла я.

– Об испытании, у которого есть два выхода: бросить все или продолжить общаться с надеждой, что увидимся снова. Это и есть испытание. Испытание разлукой. Если мы выберем второй путь, выдержим расставание, то потом нам будет награда за это: мы встретимся и, надеюсь, надолго… А если пошлем друг друга, то… то так нам и надо. Ты какой вариант выбираешь?

– Подожди, я еще никак не соображу, – помотала головой я, запутавшись в философии Марата.

– Я выбираю вариант второй, – продолжал катамаранщик, не став ждать, когда я распутаюсь. – Мне нет смысла с тобой расставаться. Зачем? Чтобы искать кого-то другого? А смысл в этом какой? Перед собой я честен, зачем себя обманывать, я прекрасно понимаю, мне нужна ты – или никто. В таких случаях моя бабушка говорит: «Любовь, которая досталась легко, так же легко может и исчезнуть. И только прошедшая испытания выдержит все». И я верю бабушке. Она мудрая.