Расмус достал мышь и с тихим скрипом повернул ключ. Услышав этот звук, Понтус аж задохнулся от смеха. А Расмус всё подливал масла в огонь: поставил мышь на пол и сделал вид, что сейчас отпустит её. Понтус запищал. Нет, Расмус вовсе не собирался пускать мышь, не такой он был дурак. Но вдруг – он сам не понял, как это случилось, – она вырвалась из рук! И с громким жужжанием покатилась прямо к арене с Альфредо, а врезавшись в неё, завертелась на месте как сумасшедшая! Пока мышь ехала, Понтус стонал от смеха, но тут он замолчал, судорожно глотая воздух. Зато Альфредо рявкнул на весь зал:

– Тфа негодяй! Тфа гадкий негодник!

«Негодяи» не стали дожидаться продолжения и рванулись к дверям, точно за ними гналась шайка разбойников.

– Я не виноват, – выдохнул Расмус, когда они оказались в безопасности. – Честное слово, она сама вырвалась.

Понтус ответил новым взрывом смеха:

– Ой, я сейчас умру! Хватит!

Отсмеявшись, он глянул на Расмуса:

– А теперь что будем делать?

– Сейчас придумаем, – ответил тот.

Вообще-то им следовало пойти домой. Было уже поздно, начинало темнеть, да и деньги закончились. Но они всё не решались уйти – а вдруг ещё не увидели чего-то интересного, за что и платить не надо? Это был их единственный поход на аттракционы, так что стоило остаться здесь подольше. Если выйдешь за ворота, обратно уже не попадёшь. Нет, никак нельзя вот так просто уйти и пойти спать, пока не посмотришь всё, что только можно.

– Можем слазить в вагончики, – предложил Расмус. – Интересно посмотреть, как они там живут.

Понтус согласился.

– Только есть хочется, – добавил он. – Мы ведь тут уже давно.

– Купи себе жареной колбаски, – мрачно посоветовал Расмус.

Понтус кивнул.

– Ну да, или достань с неба луну да проглоти.

Оба вздохнули. Жареная колбаска сейчас пришлась бы очень кстати. Горячая, масленая колбаска с горкой горчицы…

Они стояли так близко к каруселям, что те проносились прямо над ухом, но не замечали этого, поскольку смотрели вслед тележке с колбасками, только что проехавшей мимо.

Вдруг Понтус наклонился и поднял что-то с земли.

– Купить жареной колбаски, говоришь? Пожалуй, так и сделаем. – Он скорчил рожу и показал Расмусу блестящую монетку в одну крону. Расмус тоже уставился на неё, и оба стояли так довольно долго, восторженно таращась на денежку. Как всё-таки интересно устроена жизнь!.. Только что они как сумасшедшие гонялись по всей ярмарке за Приккен, чтобы одолжить у неё пятьдесят эре – и вдруг вот так найти под ногами целую крону! Видно, здесь гуляет немало богатых иностранцев, сорящих деньгами и даже не замечающих этого. К счастью, настоящего владельца кроны в толпе уже не отыскать, даже если бы это кому-то и пришло в голову.

Глаза Понтуса засияли:

– А может, не колбаски? Сейчас найдём ещё денег, купим целый поднос бутербродов, или ещё чего-нибудь, только скажи!

Но Расмусу было вполне достаточно колбасы. За ней-то они и побежали. Торговец колбасой устроился со своей тележкой как раз напротив входа. Вокруг толпились покупатели. Расмус и Понтус встали в очередь и сразу принялись дурачиться. Беспокойная мальчишечья натура не позволяла им тихо стоять на месте, обязательно надо было толкаться, боксировать, пинать камни – но при этом они ещё успевали замечать, что творится вокруг.

– Смотри, какое пугало, – сказал вдруг Расмус.

Пугало только что вошло через вертящуюся дверь.

– А почему пугало? – спросил Понтус. – Разве плохо выглядит?

– Он явно не из нашего города, – сказал Расмус таким тоном, точно это был великий грех.

Незнакомец и впрямь не походил на жителя Вестанвика, и это было видно за версту: шляпа небрежно сдвинута на затылок, а вид такой самоуверенный, точно он уже скупил весь парк. Он шёл, никому не уступая дороги, прямо к тележке с колбасками. Нашарив в кармане мелочь, он швырнул деньги на прилавок: