Вскоре напарники стояли за секционным столом морга, где лежал оголенный труп Шамаева. Осмотрев голову потерпевшего, патологоанатом продиктовал своему ассистенту:

– На лице со стороны левой щеки и надбровья наблюдаются следы опаления…

Тут же отвлекшись, он обратился к оперативникам:

– Скорее всего, следы от дымного пороха. Имейте это в виду. Кстати, кто из вас выезжал на место убийства?

– Я, – ответил Каприн.

– Вы не ощутили там запах сероводорода? Он долго остается в закрытом помещении.

– Не заметил, – помотал оперативник головой. – Может быть, и было, только я не задавался целью принюхиваться.

– А вот это зря, – укоризненно покачал головой патологоанатом. – Вы же сыщик, ищейка, и должны подключать к поиску преступника, в том числе, и нос. Был случай, когда по запаху мы нашли тщательно упрятанный в лесу труп.

– Будем иметь это в виду, – рассмеялся оперативник. – Есть у нас опер, который по запаху нашел ящик копченой рыбы.

– Вот, вот, так и надо действовать, – в ответ улыбнулся эксперт и объявил: – Давайте, приступим к трепанации черепа и посмотрим, что там находится внутри.

Быстро расправившись с черепом покойного с помощью пилы и стамески, он вывалил его содержимое на секционный стол.

Изучив пустой череп и покопавшись скальпелем на столе, патологоанатом сообщил:

– Вся дробь находится внутри черепа. Это о чем говорит? Заряд оружия был слабый, он не смог пробить череп. Скорее всего, это был обрез охотничьего ружья, заряженный дымным порохом…

Тут эксперт наклонился над бесформенной массой, которая когда-то была мозгом человека, пинцетом извлек оттуда нечто окровавленное и потряс перед лицом оперативников:

– Пыж из газетного листа. Если вам повезет, там будет номер дома, куда доставили газету.

– Ух ты, уже ближе к делу! – обрадованно воскликнул Каприн. – Я сталкивался с таким случаем и могу с уверенностью сказать, что гильза была металлической.

– Ну как вам сказать, – покачал головой судебный медик, – есть индивиды, которые заряжают бумажную гильзу пыжом из газеты. Но вы правы, даю девяносто девять и девять процентов, что была железная гильза.

Далее эксперт собрал всю дробь, посчитал поштучно, взвесил на весах, затем посмотрел на таблицу, которую ему подал ассистент, и уверенно заявил:

– Столько дроби номер три помещаются в гильзе двадцатого калибра. Ну, на всякий случай, можно иметь в виду и шестнадцатый калибр, в таком случае там дроби было чуть более половины, чем положено.

– Уже что то, – удовлетворительно заметил оперативник. – Ищем обрез двадцатого или шестнадцатого калибра с металлическими гильзами и запахом дымного пороха.

– Вот, вот, о чем я и говорил, – хохотнул медик. – Нюх в нашем деле имеет наиважнейшее значение.

Далее ничего интересного при исследовании трупа не было получено, и на прощание патологоанатом, докуривая сигарету, которую он аккуратно придерживал кончиками пальцев, облаченными в окровавленную латексную перчатку, сообщил:

– Пыж из газеты я отправлю криминалистам. Теребите их, чтобы они выудили оттуда максимальную информацию.

В автобусе, расставаясь с Сологубом, Каприн напутствовал:

– Надеюсь, вечером будет какая-нибудь информация. Для обхода квартир собери побольше народа, обратись к начальнику участковых инспекторов, чтобы всех свободных милиционеров задействовали в этой операции. Ни пуха, ни пера!

– К черту! – с улыбкой бросил Сологубов, выходя из автобуса.

Дома находилась бабушка, довольно бойкая старушка восьмидесяти лет, которая встретила внука ворчанием:

– Опять заставляли трудиться ночью. Это что за такая работа, что людям не дают покоя ни днем, ни ночью?