- Себе сначала вбей, урод, - оскаливаюсь я, уработав его по щеке со всего размаха. Ногтей не жалею на это дело благое. 
Он отшатывается, дотрагивается до лица, стирает кровь. Поднимает на меня бешеный взгляд:
- Ах ты, сука! Да я тебя в отделение на пятнадцать суток!
И тут я понимаю, что пора уходить. Прямо вот очень быстро. Бегом. 
Я разворачиваюсь на каблуках и несусь прочь, как испуганная коза, слышу за собой тяжелый топот ботинок и не менее тяжелый мат, ускоряюсь, ныряя в неприметную калитку в заборе,  о которой знают только студенты универа, и вылетаю прямо на центральную улицу. К одному из высотных зданий, которых в нашем городе полно в центре. 
Натыкаюсь с разбегу на кого-то, и ушам своим не верю, слыша знакомый хрипловатый мат. 
Меня ловят за локти, придерживают. Крепко. Так, что не вырвешься. 
Я поднимаю глаза, уже зная, кого увижу.

И, черт, не могу понять, то ли мне сегодня везет, то ли нет. 

7. 7. Ленка

Дядя Миша, совершенно не изменился с той ночи, когда он трахал меня так, словно завтра конец света наступит, и, в приниципе, чего бы ему меняться? 
Все такой же высокий, крепкий и жесткий. Нехило я о него ударилась. Прям бок болит. А голова нет. Хотя ей тоже досталось. Но нет, не болит. Только кружится чего-то. И глаза оторвать невозможно от его лица серьезного. Но это от испуга и неожиданности ступор, само собой. 
Я прихожу в себя быстро, игнорирую легкую усмешку на жестком лице и дергаю опять локти. Нифига. Ну, это понятно.

Попала опять, Ленка.

Вот как спросит сейчас за бабки сожженные... А плевать! Сначала надо с ментом приблудным разобраться. И быстро. А для этого надо из лап загребущих вырваться. 
- Пусти, чего лапаешь, - шиплю я, раздраженно дергая руками. 
- И тебе привет, малех, - щерится он, и я опять немного подвисаю. 
Ох, и усмешка.

Вроде блатная и неприятная, а по ногам бьет слабостью. И коронка блестит нахально и весело. Так, что прям хочется в ответ улыбнуться. Но я сдерживаюсь, хмурюсь наоборот, опять дергаюсь. 
- Пусти!
- Да стой ты, коза, - встряхивает он меня, затем легко перехватывает одной рукой оба запястья, а второй подтаскивает меня ближе за талию, сразу же щедро лапая за зад. 
Я, конечно, с ним спала, но, нахер, это перебор! И не вовремя!
Опять дергаюсь, опять безуспешно. Только прижимает сильнее, и прям животом чувствую, что радуется мне! Извращенец! Кругом одни извращенцы! И ты, Ленка, самая главная, потому что кровь в лицо приливает, и сразу мысли неприличные и воспоминания ненужные. 
- Не пустишь, пожалеешь, - шиплю я, косясь на поворот. Скоро мент поймет, куда я срулила, и выйдет на тропу охоты. И лучше бы мне в этот момент подальше отсюда быть. Сильно сомневаюсь, что дядя Миша захочет связываться с капитаном полиции. 
- Да ладно тебе, - примирительно говорит Миша, наколняясь ко мне и с удовольствием вдыхая запах моих волос. Точно, как в "Парфюмере"! Да блин! Все мужики маньяки! Никогда больше сексом заниматься не буду! Один раз за последний год дала себе волю, и вот на тебе! Считает, что может меня хватать, держать и нюхать! 
- Ты как здесь оказалась? Давай в машину, подвезу. 
- Не надо, я сама, пусти!
- Эй, мужик, отпусти девочку!
Ох ты ж блин! 
Нашел-таки кроличью нору Василий Георгиевич! 
Я замираю и выдыхаю. Биться в припадке сейчас  невыгодно. У мента есть оружие. Применит запросто, потом свои отмажут. Я прижимаюсь к твердому телу и поднимаю взгляд на Мишу. 
Он, не особо обращая внимание на подходящего капитана, вопросительно смотрит на меня:
- Это кто?