– Ты ошибся.

Нора подошла очень близко, и Арсений почувствовал запах ее духов. Это было единственное, что ему в Норе не нравилось. Слишком резкий аромат для женщины, но недостаточно брутальный для мужчины. Так могло пахнуть и от гея, и от лесбиянки. Нора, конечно, лесбиянкой не была, это Арсений знал точно, но не мог же он давать ей парфюмерные советы!

Нора подняла голову и заглянула ему в лицо. Арсений увидел полураскрытые губы, чуть тронутые неяркой губной помадой, нежную гладкую кожу под глазами без единой морщинки, пышные волосы, рассыпанные по плечам. Нора не пользовалась краской, лишь оттеняла седину пепельным тоником, и это создавало удивительный контраст с молодой кожей. Так выглядит девушка, пытающаяся придать себе вид взрослой женщины.

– Хочешь знать мой девиз? – спросила она, но так и не дождалась ответа. – «Лучше сказать и пожалеть, чем не сказать и пожалеть».

– Нора, не надо, – попросил он.

Она обеими руками взяла его за щеки, пытаясь поймать взгляд. У нее были необычные глаза карамельного цвета с золотыми блестками внутри зрачка. Она была очень красивой женщиной, но Арсения это давно не волновало.

– Почему? – тихо спросила Нора, притягивая его голову к своему лицу.

Арсений сильно напряг шею, чтобы сохранить дистанцию.

– Потому что я не переходящее красное знамя.

Нора замерла. Арсений взялся за обманчиво хрупкие запястья с выступающими косточками, отнял прохладные ладони от своих щек. Нора едва слышно вздохнула, разглядывая носки блестящих черных туфелек.

– Хорошо, – сказала она после недолгого молчания. – Давай поговорим откровенно, как взрослые люди. Ты остался один, я давно одна. Мы знаем друг друга очень хорошо… – Она быстро взглянула на Арсения. Он понял, о чем идет речь, но промолчал, потому что не хотел ей помогать. Нора покачала головой, словно говорила: «Вот упрямый ребенок»! – Почему нет, Сенечка? Я не собираюсь тащить тебя в ЗАГС. По крайней мере, сейчас не собираюсь, – поправилась она. – Просто хочу, чтобы мы были вместе. И дети не будут против. По-моему, все складывается замечательно…

Она продолжала щебетать, но Арсений уже не слушал. Он подошел к окну, отодвинул занавеску и сунул руки в карманы. Отмытое до блеска стекло отражало свет монументальной бронзовой люстры с хрустальным водопадом подвесок и стройную женскую фигуру у дальней стены. Сам Арсений выглядел черным контуром без лица. Похоже на афишу детективного фильма.

– Я прекрасно понимаю, что тебе нужно время, чтобы все пережить, – продолжала Нора. – Что ж, я подожду. Просто хочу, чтобы между нами все было ясно и понятно…

Арсений беззвучно усмехнулся. Между ними давно все ясно и понятно, и Нора это знает. Именно Нора познакомила тридцатилетнего Арсения со своей подругой Ниной Шебеко. Зачем она это сделала? Потому что он ей надоел? Вряд ли. Арсений таскался за Норой не больше, чем другие парни, и вообще навязчивость была не в его стиле. Скорее всего, это был высокомерный жест избалованной московской барышни, уверенной, что никуда кавалер не денется. А он взял и делся.

«У меня два билета на «Таганку». Пойдешь?»

«Извини, Нора, у меня сегодня свидание».

И ее лицо с двумя крошечными красными пятнышками на щеках:

«Ах так… Прости, придется пригласить кого-нибудь другого».

Арсений вздохнул. Парень, на секунду воскресший из прошлого, вызвал у него ностальгию. В чем-то он ему завидовал. Это сумасшедшее опьянение жизнью… Вернуть бы это ощущение хотя бы на день.

– … после всего, что между нами было, – не унималась Нора.

– Между нами ничего не было, – перебил Арсений, не поворачиваясь. Он увидел, как женская фигура, отраженная в стекле, пожала плечами.