«Рапсодия в стиле блюз» – произведение для рояля с оркестром американского джазового композитора Джорджа Гершвина. Ставится в один ряд с такими выдающимися творениями этого автора, как «Порги и Бесс»… и так далее и тому подобное. Кстати, Джордж Гершвин оказался выходцем из Одессы, что добавило теме привлекательности. Даже стала наклевываться какая-то параллель: девушка, осуществившая российскую мечту, и одесский еврей, осуществивший американскую. Может получиться интересное эссе.

Для начала Даша купила диск Гершвина и прослушала «Рапсодию» три раза подряд. Джаз она не любила – сложная музыка со скачущей синкопированной мелодией, под такую не потанцуешь. Американский классик с одесской лихостью насовал синкоп и в свою «Рапсодию», но что-то отличало его творение от любой другой джазовой фантазии. Что?

Даша в четвертый раз надела наушники и сосредоточилась. Зазвучало бравурное фанфарное вступление с «раскачивающимися» октавными ходами. Странная ритмика. То бросает музыку вперед, то тормозит в самых неожиданных местах. Дискомфортное ощущение, словно наблюдаешь гонку на автомобилях с одной спущенной шиной. Есть в этой музыке какое-то зловещее величие, как в «Болеро» Равеля. При всем уважении к мистеру Гершвину она назвала бы его «Рапсодию» танцем с прихрамывающей смертью.

Даша отложила плеер и взялась за книгу. Пошелестела страницами, проверила, есть ли иллюстрации (их не было), и начала читать.

Книга ее захватила с первых страниц. Арсений Платонов писал без вымученной современной легкости, просто и увлекательно. Приключения провинциалки в столице проходили на фоне исторических декораций, известных Даше лишь понаслышке. В школе и в вузе она от всей души сочувствовала преподавателям российской истории, которых вечно ставили в неловкое положение разные идеологические повороты. Попробуй разберись, как теперь относиться к нашему славному позорному прошлому? Кто-то из преподавателей то время хвалил, кто-то ругал, а Арсений Платонов взял и сделал его частью событий. Изучать историю по детективной книге гораздо интереснее, чем по учебнику. Таким уж странным свойством обладает литературный вымысел: либо ты в него веришь, либо нет.

Главная героиня оказалась вовсе не наглой беспринципной дурой, каких можно увидеть на любом канале в любом реалити-шоу. Поначалу Даша опасалась, что все сведется к безотказной формуле «ноги врозь», однако Арсений Платонов был слишком влюблен в свою Полину, чтобы подкладывать ее под каждого желающего. Девушка-танк держала мужчин на расстоянии вытянутой руки, пока здравый смысл не подсказывал ей сделать нужный шаг. И она вовсе не была холодной стервой. Просто изо всех сил рвалась из удушливой провинциальной бытовухи, тащила себя за волосы, как барон Мюнхгаузен, жадно училась, стучала кулачками в пуленепробиваемые окна другой, «настоящей» жизни. Даша ее понимала: она сама приехала в Москву не для того, чтобы вернуться в грязный заштатный городишко, где даже фонари по вечерам не горят. И училась она так же честно, как Полина, зарабатывала баллы мозгами, а не ногами. Конечно, Полине несколько раз пришлось поступиться самолюбием – здесь Арсений Платонов ничем не мог ей помочь. Как поется в одной грустной песенке: «Этот мир придуман не нами, этот мир придуман не мной». Однако описания, из-за которых библиотекарша заливалась румянцем, не были такими уж… раскованными. По сравнению с тем, что печатают и показывают сейчас. И когда книга закончилась, Даша могла точно сказать, что влюблена в Полину не меньше, чем Арсений Платонов. Вот только подумала, а можно ли сохранить душу после таких передряг? В радость ли Полине все то, что она оторвала зубами у этой несправедливой жизни? Она вообще может радоваться?