– Мы вас проводим до дома, – внезапно услышала я голос Мариши.

– Да, проводим с удовольствием, – обрадовалась я.

И я поспешила прочь от аквариума, решив, что если рыбки сейчас начнут дохнуть от недостатка какого-нибудь элемента, необходимого им для нормальной жизнедеятельности, так хоть видеть этого я не буду. Выйдя из дома, Светлана Игоревна неожиданно попросила нас:

– Отвезите меня обратно в больницу.

– Зачем? – удивилась Мариша. – Разве мы едем не к вам читать письмо, которое оставили вам ваши дочери?

– Можете съездить без меня, – ответила женщина. – Я по телефону предупрежу нашу домработницу, что вы приедете. И она покажет вам письмо. А сама я должна подежурить возле больницы. Вдруг Михаил все же явится туда за своим паспортом. Я не могу упустить такой шанс.

В общем-то, в ее словах был свой резон. Поэтому мы отвезли ее к больнице, а сами направились домой к Цветиковым. Жили они на набережной реки Карповки. То есть в престижной части Петроградской стороны. Дом, в котором они жили, тоже недавно подвергался реконструкции. Дверь в дом была закрыта на кодовый замок, кроме того, внизу сидела вахтерша. Но о нашем появлении она уже знала. И пропустила без слов.

– К Цветиковым – это третий этаж, – вежливо проинформировала она нас. – Можете воспользоваться лифтом.

Но мы с Маришей предпочли подняться пешком. Лестница была выложена мрамором, старинные перила очищены от старой краски и покрыты свежей белой эмалью. Вдобавок на стенах сохранилась старинная мозаика, отреставрированная новыми мастерами. И на каждом этаже стояли цветы и зеленые растения в деревянных кадках. В общем-то, ничего особенного, если вдуматься, но чистота приятно радовала глаз.

На третьем этаже было всего две двери. И на пороге одной из них уже стояла пожилая седовласая женщина в накрахмаленном клетчатом фартуке. Наверное, в молодости женщина была необыкновенно хороша собой. Даже сейчас можно было заметить следы былой красоты. Темные брови над огромными карими глазами поднимались ровными дугами. Нос сохранил почти классическую форму, а форма рта и сейчас указывала на то, что в молодости его обладательница любила посмеяться.

– Проходите! – пригласила нас женщина. – Я – Катерина Николаевна. Домоправительница и домработница. Все в одном лице. Светлана Игоревна уже позвонила мне насчет вашего появления.

Мы прошли в ослепительно чистую прихожую и остановились. Все стены в прихожей были облицованы зеркалами. Пол выложен кафелем, очень скользким на вид. Мы просто боялись сделать шаг, чтобы неловким движением не разбить одно из зеркал.

– Вот тапочки, – гостеприимно предложила нам Катерина Николаевна, доставая из одного зеркального шкафа вполне обычные мягкие тапочки.

Мы с Маришей сменили обувь, положили на столик свои куртки и осторожно прошли дальше, следом за Катериной Николаевной.

– Неужели Свете повезло наконец! – говорила домоправительница, двигаясь по коридору.

– Простите? – не поняли мы. – В чем же везение? Муж пропал, дети пропали, а вы говорите, что ей повезло?

– Ну, повезло, что вы согласились взяться за расследование этого дела, – невозмутимо пояснила нам домработница. – Света мне звонила и рассказала. Разве она ошиблась?

– Нет, – смущенно пробормотали мы.

И в самом деле, ведь взялись же! Как это получилось, просто уму непостижимо. Вроде бы и не хотели. Но хотели или не хотели, а мы действительно снова очутились с головой в чужих проблемах. Да еще с трупом разлучницы в придачу.

– Сейчас покажу вам прощальное письмо наших девочек, – сказала Катерина Николаевна. – Я сама его сто раз перечитывала. И могу сказать, оно очень странное.