– Вы пьяны, Пьер, – хладнокровно заметил Дронго, – и вам лучше проспаться. Идите в отель и ложитесь спать.

– Мне еще только учителей не хватало, – поморщился Густафсон, – сам знаю, что мне делать.

– Опять напился? – услышал Дронго громкий голос за спиной и обернулся. Это был Павел Борисов.

– Извини его, – сказал болгарин, – мы всю ночь вместе пили. Это жара так на него действует. Он северный человек, не привык к жаре.

– А мне казалось, что вам должна нравиться такая погода, Пьер, – заметил Дронго.

Густафсон вздрогнул. Посмотрев на Дронго, он мрачно, с явной угрозой поинтересовался:

– Кто вам рассказал про меня? Или вы тоже из этих?

– До свидания, – не ответив на вопрос, Дронго прошел дальше.

У выхода стояло несколько человек. Босниец Мехмед Селимович разговаривал с представителями Лихтенштейна и Андорры. Словно в насмешку, от этих карликовых государств были представлены два гиганта, один из которых был даже выше Дронго. Стефан Шпрингер из Лихтенштейна был высоким белокурым мужчиной, а Альваро Бискарги из Андорры – типичным представителем иберийских народов, словно сошедшим с картин времен Реконкисты. Все смеялись, слушая Шпрингера, который рассказывал анекдоты. Мехмед Селимович был невысокого роста, горбоносый, с проницательными темными живыми глазами. У него были небольшие усики, и внешне он сильно отличался от другого представителя Боснии – Нехада Величковича, интеллектуала в очках и с тонкой шеей.

Несколько в стороне стояли две молодые женщины. Датчанка Мулайма Сингх и Мэрриет Меестер из Нидерландов. Первая была немного похожа на певицу Жанну Агузарову. Длинная коса, несколько вытянутое лицо, большой нос, не портивший ее красивого лица, живые глаза. Мулайма постоянно улыбалась, словно не испытывала дефицита хорошего настроения. Ее коллегу из Голландии отличали спокойная изысканная красота холеной женщины. Она была высокого роста, с чуть вздернутым носиком, у нее были роскошные рыжие волосы, длинные ресницы, правильный овал лица. Ей было уже под сорок, но она сохранила и стройную фигуру, и красоту. Интересно, что на своих визитных карточках Мэрриет Меестер снималась босиком и с лебедем в руках.

Дронго вышел на улицу. Было тепло. Он перешел дорогу и оказался у главного почтамта испанской столицы, напоминавшего дворец. Он взглянул на часы: до встречи с Моникой он еще успеет немного отдохнуть и принять душ.

Вечером, ровно в семь часов, он стоял в холле отеля «Ритц», ожидая Монику. Дронго успел переодеться и заказать столик. Отель «Ритц» находился рядом с легендарным отелем «Эль-Прадо» и справедливо считался одной из жемчужин гостиничного бизнеса всего Пиренейского полуострова. Ресторан отеля «Ритц», расположенный в саду, был не просто местом, где поглощали вкусную еду. Сюда приходили, чтобы продемонстрировать уровень своего благосостояния. Здесь назначались важные деловые встречи и проводились переговоры. В отеле обычно жили руководители правительственных делегаций, министры, премьер-министры, прибывающие в Испанию во время официальных визитов.

Было уже десять минут восьмого, а Моника все еще не появлялась. Раздосадованный Дронго вышел на улицу. В ресторан можно было попасть и с проспекта Дель Прадо. Но и здесь никого не было. Дронго обошел ресторан, это начинало его забавлять. Он снова вернулся на исходное место. Было пятнадцать минут восьмого.

И в этот момент на другой стороне широкого проспекта он увидел идущих вместе Яцека Пацоху и Монику Эклер. Решение было принято мгновенно. Он поспешно пересек проспект и столкнулся с поляками у отеля «Палас». Моника была в другом платье, она успела переодеться. Волосы ее были собраны на затылке.