Мэри Стюарт все поняла: дочь больше не хочет кататься по Европе с матерью. Понять ее, конечно, можно, но Мэри Стюарт была разочарована. В ее жизни не осталось ровно ничего. Она так ждала это путешествие, надеялась, что поездка с дочерью, теперь единственным ее ребенком, исцелит ее.

– Ясно, – тихо проговорила Мэри Стюарт. – Не хочешь ехать со мной. – Тон ее был резок, даже слишком.

– Вовсе нет, мам! Я обязательно с тобой поеду, если тебе по-прежнему этого хочется. Просто я подумала… Редко предоставляется такой шанс. Но мы, конечно, сделаем так, как ты захочешь. – Алиса старалась быть подипломатичнее, но видно, что дочь сгорает от желания поехать с друзьями. Нечестно препятствовать ей в этом.

– Провести лето в веселой шумной компании… Звучит заманчиво!.. – великодушно согласилась мать. – Думаю, тебе надо соглашаться.

– Ты не шутишь? Нет, ты серьезно, мам? Правда? – Казалось, она превратилась в маленькую девочку. Мэри Стюарт представила ее себе прыгающей от восторга по своей парижской квартире. – Мамочка, ты самая лучшая! Я знала, что ты меня поймешь. Только боялась, как бы ты не подумала, что я…

Вот теперь Мэри Стюарт действительно об этом подумала – дочь выдал голос.

– Дело в молодом человеке? – Мать улыбнулась, хотя ей стало грустно.

– Может быть… Но я хочу поехать вовсе не поэтому! Честно, это же чудесное путешествие!

– А ты чудесная девочка. Я тебя люблю. Помни, осенью с тебя должок – совместное путешествие. Съездим куда-нибудь вместе на несколько дней перед твоим возвращением в Йель. Договорились?

– Честное слово! – Мэри Стюарт знала цену этому слову: старые друзья, волнение и прочее.

Путешествие по Франции и Италии нужно ей самой, но дочери гораздо интереснее податься с компанией в Нидерланды. Всю жизнь Мэри Стюарт без колебаний жертвовала собой ради детей.

– Когда отъезд?

– Через два дня. Ничего, я все успею.

Они еще поговорили о том, как она отправит домой вещи, о платежах. Мэри Стюарт предстояло перевести Алисе на счет небольшую сумму денег. Она посоветовала дочери купить дорожные чеки. Потом они долго обсуждали подробности путешествия, под конец мать спросила, собирается ли Алиса в Лондон.

– Вряд ли. Англия в наши планы не входит. И потом, когда я в последний раз говорила с папой, он сказал, что будет страшно занят…

Он избегал не только жену, но и дочь. Утешения в них для него мало.

Повесив трубку, Мэри Стюарт еще долго сидела у окна, глядя на мамаш с детьми на детской площадке: дети носились как угорелые, мамаши сидели на скамеечках и спокойно болтали. Она помнила, как сидела так же, как они, настолько хорошо, словно это было только вчера. Дня не проходило, чтобы она не водила своих детей в парк. Некоторые из подруг рвались побыстрее на работу, она же полагала: важнее оставаться дома, и считала большой удачей, что у нее есть эта возможность. С тех пор дети выросли и оставили ее одну: теперь дочь самостоятельно колесит с дружками по Европе, сын и вовсе удалился в вечность, где она надеется в один прекрасный день с ним воссоединиться. Больше ей не на что было уповать.

«Берегите их! – хотелось прокричать беззаботным мамашам. – Удерживайте рядом с собой, сколько будет сил».

Все быстро кончается, и ничто не длится без конца. То же и с браком: он также может превратиться в ничто. Мэри Стюарт знала это уже несколько месяцев, но отказывалась смотреть правде в глаза. Стоило вспомнить, как муж уезжал, ничего ей не сказав, как оставил ее, даже когда она призналась, что по-прежнему его любит, – и ее покидали последние сомнения. Ей даже не было дано утешения в виде догадок о другой женщине. Тут некого винить, кроме них самих, времени, обрушившейся на них трагедии, которую не смогли стойко пережить, кроме самой жизни, в конце концов.