Ей хотелось что-нибудь для него сделать, к тому же это было хоть каким-то занятием. Она до сих пор не освоилась с мыслью, что муж будет отсутствовать два-три месяца. Не считая поездки с Алисой, она проведет все лето одна. Сама мысль об этом была невыносима. Его нежелание брать жену в Лондон еще более увеличивало пропасть между ними. Он утверждал, что ей там будет скучно, а его она отвлечет от дела. Но в былые времена Билл обязательно повез бы ее с собой.

– Я с удовольствием помогу тебе собрать вещи, – настаивала Мэри Стюарт, однако он ответил, что хочет собраться сам, так как должен тщательно подобрать одежду для выступлений в лондонском суде.

– Я приеду в четыре, – предупредил он, давая понять, что ему некогда.

Отлучка с работы на несколько месяцев – сложное мероприятие, нужно продумать массу деталей. Он брал с собой помощницу. Если бы она была моложе и симпатичнее ее, Мэри Стюарт не колебалась бы с выводом. Но они знали друг друга не первый десяток лет – секретарем у мужа была умная и порядочная во всех отношениях особа на шестом десятке.

– Хочешь поужинать дома или в ресторане? – спросила Мэри Стюарт. Она хотела застыть в отчаянии, совершая попытку за попыткой вывести Билла из эмоциональной комы, но изображала оживление. Теперь они даже не разыгрывали близость и теплоту…

– Перекушу тем, что найдется в холодильнике, – рассеянно ответил Билл. – Можешь не утруждать себя.

Оба терпеть не могли молчаливые ужины на пару, и появившаяся у него привычка работать допоздна принесла ей облегчение. Это даже пошло им на пользу: оба постройнели.

– Я куплю готовые блюда в «Уильям Полл» или «Фрейзер Моррис», – предложила она и отправилась по делам: купить для него книжку – почитать в самолете, и забрать из химчистки его одежду. Торопясь по Лексингтон-авеню, Мэри Стюарт порадовалась, что и сама скоро уезжает: пусть их теперь и разделяет пропасть, но без него она вообще завянет от одиночества.

Она купила в «Уильям Полл» еды, приобрела книгу, журналы, сладости и жевательную резинку, повесила на плечики чистые рубашки мужа в ожидании его возвращения домой. Явившись в половине пятого, он не сказал ей ни слова, а тут же принялся доставать чемоданы и собирать одежду. Она увидела его снова только в семь в кухне. Билл так и не снял крахмальную белую рубашку, в которой работал, но был без галстука, волосы были слегка взъерошены – так он выглядел моложе. Ее больно кольнула мысль о невыносимом сходстве между отцом и сыном, но она отважно ее отбросила.

– Готово? Я так хотела сделать это сама! – Мэри Стюарт накрывала на стол. День выдался жаркий, очень кстати – ей не пришлось готовить горячее.

– Мне не хотелось тебя затруднять, – сказал он, усаживаясь на табурет за высокой кухонной стойкой, словно сложенной из белого гранита. – Я больше не дарю тебе счастья. Несправедливо нагружать тебя только работой и горем. Зачем играть на твоих нервах? Лучше ничего не усложнять.

Впервые Билл дал оценку их отношениям. Это было так неожиданно, что она удивленно уставилась на него. Всего несколько дней назад, попытавшись что-то ему сказать, она натолкнулась на глухую стену: Билл полностью ее проигнорировал, она даже сомневалась, что он тогда вообще расслышал ее слова.

– Я не берегу от тебя свои нервы, – ответила она, садясь напротив него.

Ее темно-карие глаза источали тепло. Раньше Билл любил смотреть на жену. Ему нравился ее вид, стиль, взгляд. Но последний год ее взгляд полон боли, и это настолько невыносимо, что проще стало ее избегать.

– В браке состоишь не для того, чтобы соблюдать дистанцию. Супруги все делят на двоих.