– Не подходи к ней больше, сука! – рычит длинный из-за широких спин секьюрити, – закопаю!
– Ага, блять! Посмотрим! Радужка, до встречи в универе! – нарываюсь я, выворачиваясь из жесткого захвата охраны.
– Ах, ты, сука! – рвется ко мне опять Игорь, но парни его не пускают.
– Поговорим еще! Пока, Радужка! Мне понравилось! Завтра повторим!
Оставить последнее слово за собой – это обязательный элемент завершения танца!
Я не пытаюсь прорваться и продолжить, потому что смысла нет.
Охрана тут, конечно, ко всему привычная и вполне лояльная, особенно с учетом того, что я им нехило забашлял, чтоб попасть на территорию, и им сейчас совсем не нужна огласка моих подвигов. Но если пересеку черту, могут и в полицию сдать. А это уже лишнее.
В итоге я, бросив многозначительный взгляд на Радужку, стоящую рядом с хмурым братом, сажусь в машину и уезжаю, показательно проехавшись по рассыпанным на асфальте розам и коробке с эклерами.
Настроение, на удивление, отличное.
Во-первых, поцеловал Радужку и убедился, что не ошибся в своих прогнозах. Она меня хочет. Она сладкая. Нам будет круто в постели.
Во-вторых, втащил длинному придурку, на которого давно чесались кулаки.
Ну, и в-третьих, впервые задолгое время мне интересно.
Радужка не так проста, да и препятствия все время какие-то… Но оно и хорошо. Жить веселее.
Если бы знал, насколько вскоре градус веселья поднимется, вернулся бы и попросил длинного придурка навалять себе плотнее по роже. Превентивно, так сказать, чтоб не радовался трудностям.
Глава 10
– Чего морда скучная? – Лексус, как всегда, в своем вайбе: типа крутой мужик в очках и татухах, лениво отслеживающий таскающихся мимо телок. И все равно лагает, потому что взгляд слишком напряженный. Наверно, потому очки и нацепил. На нерве чего-то… Вот и цепляется ко всем, от себя отвлекает.
До Вилка докопался, что-то насчет его гроба на колесах поржал, потом какую-то телку цепанул, ляпнул ей чего-то не особо приятное про кривые ноги и такие же зубы.
Немого, с каменной рожей торчащего с нами на крыльце универа, не трогал, правда. Ну, так оно и понятно, Лекс – тот еще гондон, но совсем не самоубийца. От здоровенной туши Немого за километр прет дурным настроением, тут под горячую руку сунешься, будешь долго зубы из горла отхаркивать…
Ну а я же отходчивый и легкий. Вот до меня и докопался, урод.
Отвечать чего-то неохота, потому скалюсь предупреждающе и молчу. И да, синяки за меня все говорят.
Длинный урод вчера пару раз достал же, особенно в самом начале, пока я был в ауте от тискания его сестрички.
Немой с утра только глянул внимательно, вопросительно вскинул брови, получил невразумительное: “Хуйня”, и отвалил. Понятливый все же придурок.
А вот от Лекса, чую, так легко не отпинаюсь…
– С кем вчера поиграл? – ну точно, говна кусок, прилепился к подошве… – Давай встретим, поговорим…
Это говорится тоном мафиозо из старого фильма про итальянскую мафию, а, учитывая, что Лекс – вообще ни разу не Брандо, звучит и выглядит предложение смешно и крипово.
Поговорит он…
Он будет, как всегда, в стороне стоять, а говорить, если уж припрет, начнет Немой. Он у нас главный переговорщик. Душевно беседует всегда, доходчиво, главное.
Но то, что было круто и прикольно на первом и втором курсах, на пятом выглядит откровенно тупо. Такая игра на публику, показуха, чтоб утвержденные за нами роли не фальшивили.
А то вон, подрастают, молодые и борзые. Четвертый курс уже смотрят на нас не особо почтительно…
Мне-то насрать, я не гнался никогда, а вот Лекс явно страдает.
Чувствует, что кресло короля универа под ним шатается, и, если не провести укрепляющие мероприятия, то за жопу ухватят и скинут с пьедестала. Вот и кидается на всех, самоутверждается.