Интернет еще не отключили, пароль был написан мелом на графитовой доске, висевшей над кухонным столом. В углу кухни стояла чугунная ванна на львиных лапах, и Радин обрадовался. С тех пор как он понял, что с ним делает бегущая вода, ему ни разу не удалось толком помыть голову. Он нашел мешок для мусора, вытряхнул туда остатки цветов, завязал мешок, сел и осмотрелся.

Окно гостиной было приоткрыто, занавеска потемнела от уличной сажи. Зеленый кожаный диван, спинка изрядно подрана когтями, две полки с книгами, проигрыватель винтажного вида. Радин полистал газеты, валявшиеся на полу, все старые, за девятое и десятое января, потом обошел квартиру, обнаружив две кошачьи миски с именами, написанными маркером по белому фаянсу. Мальядо и Женжибре.

Похоже, гранитный подоконник служил хозяину письменным столом, как в монастырской келье. Радин убрал с него бумаги, книги, початую бутылку жинжиньи, открыл окно и выкурил сигарету, спустив ноги на железный карниз и глядя, как соседский пес роет нору посреди двора.

Постель в спальне была довольно грязной. Радин собрал простыни в узел и сунул в плетеную корзину вместе с полотенцами. Судя по запасам в кухонном шкафу, парень не слишком любил ходить в супермаркет. Три пачки кофе, двенадцать банок тунца и пара полотняных мешков с фасолью и рисом. Похоже на продукты, закупленные для морского путешествия, подумал Радин, разглядывая цифры на упаковке, не хватает только рома и сухарей.

Горячей воды не было. Он надел наушники, наполнил ванну, просидел в ней несколько минут, выбрался, дрожа от холода, и завернулся в чужой банный халат. Потом он позвонил в галерею и сказал, что виделся со вдовой и завтра намерен посетить человека, стоящего в списке под номером два, – живописца, живущего на окраине города.

Варгас велела составить отчет и перед тем, как повесить трубку, добавила: этот художник – друг юности Понти, его бледная копия. Он в списке лишь потому, что мой ассистент навещал его в декабре, перед тем как исчезнуть. Человек он пустой и станет врать, будьте настороже.

Компьютер аспиранта открылся без пароля, диск был под завязку набит нуаром, и Радин решил перед сном посмотреть «Большие часы» с Рэем Милландом. Ему нужно было выпить, но спускаться в лавку не хотелось. Он вспомнил про жинжинью, вытащил тугую бумажную пробку, и она развернулась, оказавшись картинкой с тремя стариками – двумя в золотых колпаках и одним в чалме.

Бальтазар, Мельхиор и кто там третий? Каспар.

Такие буклеты раздают в день Трех Королей вместе с миндальными пирогами и картонными стаканами с церковным вином. Похоже, хозяин квартиры был на январском шествии, думал Радин, пробуя сладкую настойку, а потом десятого января купил газету. На это мы можем хоть как-то опереться. В галерее парень не появлялся с двадцать второго декабря. Допустим, он уехал на праздники домой, есть же у него родители или, скажем, девушка в маленьком австрийском городке.

Фотографии Крамера он нашел быстро, хотя в социальных сетях тот был не слишком заметен. У него было обычное лицо человека, начинающего карьеру в мире аукционов: немного настороженное, холеное, с высоким лбом и модной бородкой, которую лиссабонский парикмахер называл «бретта» и предлагал Радину при каждой встрече.

Куда подевался этот белокурый каспар хаузер, в какие подался кавалерийские войска? И где монография, которую он собирался опубликовать? Сегодня осмотрю весь дом как следует, а завтра навещу человека, который, по словам галеристки, не скажет мне ни слова правды. Если она права, то это будет третий человек, который станет мне врать.