Он был в гневе. В дичайшем. В таком состоянии вызывают на дуэль, рушат договоры, и выбивают зубы сопернику.

Я же ничего не сделала, да?..

Я просто задремала… Мне горячо, страстно и остро захотелось попросить прощения. Рабская жизнь надежно закрепляется в памяти – не в уме, в памяти тела. Испугалась, что меня накажут.

– Проклятие! – заорал Шад, вминая кулак в дверь, чтобы ее захлопнуть.

Еле сдерживая гнев, он заковылял к кровати, припадая на раненую ногу. Из-за нервов хромота стала заметнее. Я не понимала, что случилось, а он был вне себя. Ходил по комнате – вдоль кровати. Не мог успокоиться и то сжимал кулак, то разжимал, прижимал ладонь ко лбу, качал головой, сожалея о чем-то серьезном. Руки тряслись, а ритуальный кинжал звякал на поясе.

Раньше, когда он ходил, я не слышала кинжала. Но теперь он делал это слишком быстро и резко. Видя вопрос в моих перепуганных глазах, он бросил:

– Лиам выжил!

Шад бессильно зарычал, а я задохнулась от страха.

Как жаль, что не на меня он злится.

Как жаль…

– Выжил? – переспросила я.

Голос задрожал, но не от гнева.

Шад экспрессивно ругался на незнакомом языке, на каждом шагу с губ срывалось новое слово, пока он не заорал, пнув стену ногой. И я поняла, чего он бесится. Поняла и затихла.

Его жертва была зря.

Он закрыл перед собой все двери ни за что.

– Господин… – от страха зашептала я. Даже зашелестела, силы резко оставили меня, делая голос слабым и истеричным. Хотелось упасть лицом в подушку и рыдать.

Он женился на мне ради убийства Лиама. Теперь все бессмысленно. Он все потерял. Меня охватила паника – такая сильная, что затрясло.

– Господин, отвезите меня домой, – попросила я, готовая умолять и в ногах валяться, лишь бы меня не вернули Лиаму обратно. А затем испугалась еще сильнее. Что мешает ему вырвать меня из рук родителей второй раз, если он уже когда-то это проделал?

И наказать – по всей строгости закона Лиама.

Я разрыдалась в полный голос, как маленький ребенок, испуганный темнотой.

Генерал остановился и обернулся. Я вела себя недостойно григорианки – даже человека с его точки зрения.

– Генерал Эс-Тирран, прошу! Не возвращайте меня ему! – выкрикнула я.

11. Глава 11

Дрожащие губы, слезы в глазах, лицо полное мольбы – Шад оценил все. Взглянул на руки: я ломала пальцы, не справляясь с паникой.

– Тебя это не затронет, – он помолчал, тяжело дыша и добавил. – Это ведь не твоя рука промахнулась.

Я застыла на полувдохе. Сердце пропустило удар и пошло в прежнем ритме: он меня не винил.

– Послушай, Рива, – сказал Шад сильным голосом. На меня он не смотрел – бродил туда-сюда, сильно прихрамывая. – Нам надо поговорить начистоту. Я не желал этого брака.

Я ни жива ни мертва сидела на постели.

Меня любой серьезный разговор пугал, а разговор с генералом доводил до паники. Подспудно я ждала, что мне в лицо кинут обвинения, обзовут рабыней. Скажут, что я пустое место и всем надоела. Я страшно боялась, что Шад разозлится и отошлет меня обратно к Лиаму, раз уж ничего не вышло.

Шад вздохнул и остановился, но смотрел в пол. Лицо было суровым.

– У меня была невеста, – резко сказал он.

Сердце прихватило: чувство было, словно я полетела в пропасть. Ради победы он расторг помолвку.

На Григе к вопросам брака относятся серьезно. Если женишься на всю жизнь, будешь осмотрительно выбирать пару. Невеста – это серьезно. Это значит, он крепко любил какую-то женщину. И я перечеркнула их планы… Конечно, на самом деле не я. Совсем нет. Это сделали те, кто отправил его к Лиаму.

– Ради своего народа мне пришлось оставить названную. Из генералов с правом подписи, только я не был женат. Я поклялся перед Высоким собранием, что возьму тебя в жены и вызову Лиама на поединок. Ты понимаешь, что это значит? Понимаешь,