— Для начала я хочу поговорить, — усмехнулся Стас.

— Так я никогда не отказывалась тебя выслушать! — может быть слегка громко для связанной по рукам и ногам.

— Я хочу поговорить с тобой, и хочу, чтобы ты кое-что поняла, детка. Но для начала я сделаю то, что очень давно хотел сделать, — Стас наклонился к моим губам и поцеловал. Поцеловал страстно, глубоко, засовывая язык в мое горло. Во мне все замерло от отвращения, но я вытерпела. — Ты говорила, что хочешь быть со мной, у тебя был шанс…

— Я никогда тебе не врала. Развяжи, Стас. И тогда я поверю… в твои слова и в твои чувства. Зачем все это? Оковы, толстая веревка на запястьях. Мне некуда бежать, я уверена здесь никого нет…кроме нас.

— Ты права. Тебе не убежать, — и Стас освободил мои руки от пут, — а вот насчет того, что никого нет… ты не права, Алена. За тобой уже пришли. Подожди, осталось совсем немного…

Я аккуратно села и потерла занемевшие запястья, Стас не сводил с меня ехидного взгляда и, видимо, ждал продолжения. Ну, о какой истерике может идти речь, если я впала в такой шок от услышанного, что на большее, чем водить одна рука по другой, была не способна. Да я даже холода не чувствовала! Хотя, судя по ощущениям, далеко за полночь.

— Что ты задумал, Стас? Опомнись! Не порть себе жизнь, тебя ведь посадят…

— А вот это вряд ли. Крошка, ты просто исчезнешь с лица Земли. В прямом смысле этих слов, — и громкий смех эхом разнесся в пустом пространстве. Стас отсмеялся и продолжил:

— Знаешь, я сначала хотел оставить тебя себе. Красивая девочка с яркими, лучистыми зелеными глазами. Искренняя, смешливая и вечная оптимистка. С тобой приятно быть рядом… Но эти ощущения, — мужчина задумался, — эти ощущения не стоят таких денег! Баснословных денег!

Он что меня продать решил? Двадцать первый век на дворе! Ау, Стасик, правосудие не дремлет!

Я решила молчать и слушать, но после сказанного внутри все бурлило.

— Ты решил продать меня в бордель. Это я поняла. Куда-то за границу… В Турцию, Египет… не знаю… Только вот не могу понять одного — зачем такие сложности? Два года ухаживаний, похищение это, опять же, доморощенное. Все ради красивой мордашки? Объясни, я хочу знать, что… стало причиной моих несчастий! — стало смешно от собственных слов.

Я на самом деле не понимала к чему столько сложностей. Красивых девчонок много, много и красивых, и доступных… Обездоленных много, готовых продать себя за деньги тоже не мало. Было бы желание поискать… Сложностей меньше и проблем тоже…

— Спрашиваешь, почему ты, Олененок? — меня передернуло от его слов. Это ласковое прозвище откликнулось отвращением в душе. — Девственность, Алена. Девственность в двадцать шесть. Это и есть твое отличие от других.

Мне было бы смешно, если бы не было так грустно. Смысл сказанного не сразу до меня дошел. А как дошел, так мне стало еще хуже, чем было. Просто я, наконец, догадалась — Стас сумасшедший. А это будет поопаснее обычного «бизнесмена».

— Да, как ты там сказала… двадцать первый век на дворе — девственность не в почете! Я же не виноват, что схилка может выносить только двадцатишестилетняя гуманойдка!

— Схилка? — вот зачем я это спросила. Нет, ну, правда, зачем?! Диагноз-то налицо.

— Чего ты удивляешься? Они много платят. Золотом. Закрытая планета для них не преграда, а значит они сами озаботятся с доставкой. Как видишь, одни сплошные плюсы. Для меня.

— А для меня? — выдохнула тихо.

— А ты разве никогда не мечтала посмотреть на звезды? — злая усмешка исказила его лицо. — Так вот, твоя мечта исполнится, — и тихий смех явно сумасшедшего мужчины огласил окрестности.